добиться. Я знаю, что это запредельно для всех».
«Всё, что ты говоришь, негативно».
«Тогда чего ты хочешь добиться?»
«Скажи ему».
«Нет, ты скажи ему».
«Сказать-то нечего», – сказал я и засмеялся. Я взял шляпу Карло. Я натянул её на глаза. «Я хочу спать», – сказал я.
«Бедный Сал всегда хочет спать». Я промолчал. Они начали снова. «Когда ты одолжил эти пять центов, чтобы заплатить за куру гриль –»
«Нет, чувак, за чили! Помнишь, звезда Техаса?»
«Я спутал со вторником. Когда ты одолжил этот никель, ты сказал, теперь послушай, ты сказал: «Карло, это последний раз, когда я у тебя занимаю», как будто ты и правда имел в виду, что я согласен с тобой, что больше так делать не стоит».
«Нет, нет, нет, я не это имел в виду – а теперь, если хочешь, мой дорогой, давай открутим назад к той ночи, когда Мэрилу рыдала в комнате, и когда, обратившись к тебе и обозначив моей наделанной искренностью тона, о которой мы оба знали, что она надумана, но с некоторой целью, я показал это своей игрой – Но постой, это не так».
«Конечно, это не так! Потому что ты забыл, что – Но я не буду обвинять тебя. Да, я так и сказал…» – И они говорили так всю ночь напролёт. На рассвете я открыл глаза. Они завершали последние утренние дела. «Когда я сказал тебе, что мне нужно поспать из-за Мэрилу, чтобы увидеть её сегодня утром в десять, я использовал императивный тон совсем не из-за того, что ты только что сказал о ненужности сна, но лишь из-за того, заметь, всего лишь из-за того, что я абсолютно, просто, чисто и без всяких причин должен сейчас поспать, я имею в виду, чувак, мои глаза закрываются, они краснеют, болят, устают…»
«Ах, дитя», – сказал Карло.
«Нам просто нужно поспать. Давай остановим машину».
«Ты не можешь остановить машину!» – крикнул Карло во весь голос. Пели первые птицы.
«Теперь, когда я подниму руку», – сказал Дин, – «мы перестанем говорить, мы оба осознаем чисто и без всяких хлопот, что мы просто прекращаем говорить, и мы возьмём и заснём».
«Ты не можешь остановить машину таким образом».
«Стоп машина», – сказал я. Они взглянули на меня.
«Он не спал всё это время, слушая. О чем ты думал, Сал?» Я сказал им, что я думаю, что они поразительные маньяки, и что я провёл всю ночь, слушая их, как человек, наблюдавший за механизмом часов, которые забрались на перевал Бертхауд, будучи самыми изящными часами в мире. Они улыбнулись. Я наставил на них палец и сказал: «Если вы продолжите в том же духе, вы оба свихнётесь, но мне интересно, что с вами произойдёт».
Я вышел от них и поехал к себе на трамвае, и горы Карло Маркса из папье-маше розовели в свете огромного солнца, встававшего над восточными равнинами.
9
Вечером я присоединился к этой поездке в горы и не видел Дина или Карло в течение пяти дней. Бэйб Роулинс взяла на выходные машину у своего работодателя. Мы принесли костюмы, развесили их на окнах машины и поехали
