было. Мягкие башмаки на завязках, что смастерил ей Грег, врезались в щиколотки и почти не защищали подошву от острых корней и камешков. Аличе намеревалась ему пожаловаться, но передумала. Ей не хотелось, чтобы Грег презирал ее за слабость. Он и так отдал ей свою одежду, делится своими припасами, выбирает дорогу… Пока Аличе едва плетется, снова и снова переживая прошлое и пытаясь усилиями воли изгнать ужасные воспоминания, Грег уводит ее все дальше в горы, продумывая каждый шаг, чтобы ничто их не выдало. Он учитывает все мелочи. Он и место это, под скалой у ручья, выбрал для ночевки не просто так. «По границе света и тени, земли и воды, где дробится свет и звук, – сказал он однажды, – мы пройдем незамеченными…»
Незамеченными кем? Неужели он в самом деле считает, что дракон все еще ищет их?
И вообще, куда они идут?
Убедившись, что место годится для более-менее безопасного ночлега, Грег вернулся к скале. Аличе так и сидела там, где он ее оставил, даже обувь не сняла, хотя явно страдала от впившихся в голени ремней. Ну что за беспомощное существо! Грег подавил раздражение. Как же с этой девицей сложно! Нет, она не жаловалась – для этого она была слишком упряма. Стерев ноги, предпочитала идти, стиснув зубы, пока не падала на землю, и смотрела на него глазами брошенного птенца, которого так и хотелось придушить, а вместо этого приходилось тащить на руках. Она то и дело плачет украдкой, когда думает, что он не видит, и постоянно дрожит – то ли от холода, то ли от страха. И какая же она слабая, какая хилая! Из-за нее они не шли, а еле ползли.
Однако было и еще кое-что, куда более неприятное. Аличе, казалось, не вспоминала свой сгоревший городок – даже не заговорила о нем ни разу, словно ей и дела до него не было. Но каждую ночь ей снились кошмары; она возвращалась в Вишневую Лорету и кричала во сне, сгорая заново. Утром она ничего не помнила. И не знала, что Грег сидел рядом и не спал, положив руку на меч и следя за каждым ее движением. Лучше ей не знать, что с ней будет, если она одержима, если дракон успел завладеть ее волей…
А между тем самое опасное предстояло им завтра на рассвете.
Грег заглянул под скалу, убедился, что место сухое, и принялся выкладывать из сумки припасы. Но мысли его были заняты другим. Он смотрел на Аличе и колебался, сказать ли ей, что их ждет. С одной стороны – лучше ей ничего не знать. Известно, что любой человек легко пройдет по половице, но и ногой на нее не ступит, если ту же доску перекинуть через пропасть.
Но с другой стороны – если он не знает о девушке чего-то важного и оно всплывет в самый неподходящий момент… Например, прямо на перевале…
– Значит, ты – дочь алхимика? – спросил Грег, протягивая Аличе один из последних сухарей и полоску вяленого мяса. – Расскажи о нем. Как его звали, чем он занимался?
– Почему звали? – Аличе оторвалась от созерцания заката, багровевшего над скалой. – Милостью Змееборца, папа жив и здоров. Его зовут мэтр Даниэль, он служит герцогу Каррены…
– Ого! Не тот ли Даниэль, придворный алхимик,
