было познакомиться. И с вами, и с вашей милой дочерью, и с внучкой…
– А у вас ведь еще и брат есть, ребята. Митей его зовут. Он сын Алексея, матери вашего брата. Он вечером сюда придет.
– Ну что ж, жаль, конечно, что не увидимся. Нам ехать пора. И вообще, жаль, что все так нелепо вышло в нашей жизни…
– Да. Действительно, жаль.
– Тогда до скорой встречи, Валентина Петровна! Пойдем мы, пожалуй…
Ольга неловко поднялась из-за стола и, сердито мотнув головой сидящему в кресле в углу комнаты Никите, быстро пошла к выходу. Тина же так и осталась сидеть, прямо держа спину и по-прежнему сцепив перед собой пальцы рук. Надо бы встать, проводить гостей, да она не могла – сил отчего-то не было…
– Что же это вы, гости дорогие, даже и чаю не попьете? – насмешливо выскочила из кухни в прихожую, держа Сонечку под мышкой, Анюта. – За долю свою воевать, значит, приехали? Отвоевали, стало быть? Все по своим местам расставили? Занесли мать мою в список пустых формальностей? И нас с Митькой тоже, значит, в тот же ряд записали? Ну-ну… Молодцы какие…
– Анюта! Не надо. Прекрати немедленно. Пусть идут с богом. Проводи, – тихо скомандовала из комнаты Тина.
– Ладно, мам. Провожу, конечно. Пойдемте, гости дорогие…
– Зря ты так, Ань, – обернулась уже от калитки к ней Ольга. – Мы-то тут при чем? Они же сами наворотили невесть чего в молодости, матери наши. Нас ведь никто ни о чем не спрашивал! Что уж вышло, то вышло. Ты прости нас…
– Ладно, поехали! – потянул Ольгу за рукав Никита. – Хватит тут сопли разводить! Ругаешься на меня, а сама… Нам еще заправиться где-то надо. Поехали!
– Ну что ж, прощай, Аня. Всего вам доброго – и тебе, и дочке твоей. И маме.
– И вам прощайте, дорогие братья-сестры. Счастливого пути. Мать, когда приедет, не особо там обижайте. Да на могилу к вашему отцу свозите, пусть попрощается. Она сама-то об этом не попросит, вы уж проявите инициативу, как родственники. Хоть и не состоявшиеся, конечно. В благодарность, так сказать, за матери моей покладистость…
Ольга, ничего Анюте на это не ответив, лишь вскинула резко голову и взглянула в глаза остро и сердито, будто клюнула. Распахнув дверцу машины, плюхнулась на переднее сиденье рядом с Никитой и тут же принялась ему за что-то выговаривать, жестикулируя отчаянно перед лицом руками. Анюта медленно закрыла калитку и, прижимая к себе Сонечку и прислушиваясь к шуршанию гравия под колесами отъезжающей машины, постояла еще какое-то время в задумчивости. Странное у нее было чувство – как будто обидели ее сильно. В чем заключалась эта самая обида, было не совсем понятно. Ну, приехали родственники, и что? Не захотели дружить-родниться? Да и бог с ними, не больно-то и хотелось. Может, маму они чем обидели? Да ничем вроде – это тоже понятно. Не требовали особо ничего, не оскорбляли, не унижали. Просто имущество свое от дележа спасали. Что такого-то? Дело простое, человеческое. Всякое бывает… Олег, Анютин муж, адвокат по профессии, и не такое ей рассказывал. Так иногда людей наизнанку выворачивает при дележе наследства,
