Для меня жизнь – это постоянный бой. Я как будто один в поле воин. У меня нет союзников, мне не на кого положиться. А я устала, я хочу спокойствия. Я хочу простого человеческого счастья, – она отвела от меня взгляд и поглядела в окно, а потом тихонько добавила: – Но когда достигаю определенных целей, понимаю, что все не то. Эта постоянная неудовлетворенность собой. Мне кажется все из-за того, что нет у меня творческой самореализации. Поэтому и занялась рисованием, как будто вся эта чепуха, сделанная моими руками, что-то даст. И так как этот путь, усыпанный шипами, сложный и долгий, и все вокруг против, то и у меня остается определенный стимул идти дальше.
– А как же я? – меня ранили ее слова, занося обиду глубоко в сердце. – Разве я тебе не союзник?
Она посмотрела на меня, протянула руку к моему лицу, но на полпути боязливо остановила ее и как-то странно улыбнулась:
– Женька, Женька. Я же не могу тебя вечно держать возле себя, у тебя свой путь. Я только мешаюсь.
– Ни черта ты мне не мешаешь! – грубо отрезал я, поймав ее за запястье и крепко сжав своей пятерней. – Если ты будешь жить со мной, мы сможем помогать друг другу в этой твоей творческой самореализации. И я не буду заставлять тебя работать, сиди дома и рисуй, сколько влезет.
– Тише ты, – она опять огляделась, – нас и так уже слушают, – ее глаза забегали, и она поспешно выдернула свою руку из моего цепкого захвата.
– Где? – опешил я. – То есть кто?
– Демон. Сзади сидит, не оборачивайся! – шикнула она на меня, но я уже повернулся и увидел парня за соседним столиком, который пил пиво и исподлобья глядел на нас. Поймав мой взгляд, парень улыбнулся мне и подмигнул.
– Обычный ротозей, с чего ты взяла что демон?
– Я их за версту чую, у меня от него мурашки по коже, – сестра поежилась и как от холода потерла свои плечи ладонями. Несмотря на теплоту помещения, руки ее были покрыты крупными пупырками, а тоненькие светлые волоски стояли, буквально, дыбом. – Отвези меня домой, не нравится мне все это.
Всегда удивлялся, с какой простотой она может говорить о таких вещах. Для нее, казалось, не было разницы, о чем разговаривать: о демонах ли, о спящих, о неизведанных мирах или о сексе. Хотя, наверное, если бы я всю жизнь знал об этом и видел своими глазами, так же реагировал бы. Иногда меня брало сомнение, возможно, Мила действительно немного тронутая, но я же помню детство, когда краем глаза видел ее мир.
– Как он выглядит на самом деле? – шепотом спросил я.
– Я не вижу его истинного лица. Вот блин, к нам идет, поехали отсюда, – срываясь на истеричные ноты, пискнула Мила.
Я подозвал официантку и попросил счет. Парень тем временем подошел к нашему столику и мило, я бы сказал, искренне улыбаясь, глядя на Матильду, спросил:
– Дама обижена?
Матильда угрюмо завертела головой.
– Тебе какое дело? – резко спросил я. – Она со мной.
– О,
