вздыхать, пытаясь не заплакать вновь, – правда, она идиотская, – и выжидающе посмотрела на меня.
– Раз других нет, давай идиотскую.
– Перемена мест! Я здесь, а ты у меня! Или давай вместе переночуем в моей комнате, а на твоей кровати подушки гурьбой уложим. Возьми свои вещи, и пойдем. А утром, с первыми петухами я тебя выведу из дома. На, вот, – и она протянула скомканные бумажки, – у меня в копилке было немножко сбережений.
– Слушай, ну может это неправда? Может тебе показалось? – но сестра молча покачала головой. В бессильной злобе мои руки опустились, но внезапная мысль поразила своей неотвратимостью. Я схватил сестру за локоть: – А как же ты? Если они узнают, то тебе несдобровать.
– За меня не бойся. Главное, чтобы ты смог убежать. Потом заберешь отсюда, договорились? А сейчас поспешим, а то закроют нас тут и будем куковать вдвоем всю ночь, – как-то глупо хихикнула сестра.
Мне не хотелось верить в то, что мои родители способны на такой подлый поступок, но Матильда была серьезна как никогда. К тому же за долгое тесное общение, я привык доверять ее предчувствиям. Из многочисленных странностей моей младшей сестры очень полезным было то, что неординарные события в жизни она всегда предугадывала. Гуляя по лесу, Мила могла неожиданно остановиться, схватить меня за руку и, прибегнув к своей потрясающе выразительной мимике, выпучить и без того большие глаза, пригвоздив тем самым к месту. И обязательно перед нами проскочит олень или же упадет дерево. По ночам прибегая в слезах, она рассказывала о боли сотен людей, а на утро из новостей я узнавал, что на другом конце земного шара случилось землетрясение. В общем, не верить сестре у меня не было оснований.
Хотя, может она просто не хочет меня отпускать и желает провести последнюю ночь вместе, в разговорах? Ведь это я уезжаю, и это меня ждут и новые знакомства и другая жизнь, а она теряет единственного друга и остается в гнилом болоте. Мне тяжело было это осознавать, и я дал себе слово, что как только будет возможность – заберу ее отсюда.
Быстро одевшись, я подхватил собранную сумку, прокрался тихонько вслед за сестрой в ее спальню на чердак и прилег рядом с ней на постель. Мы привыкли ютиться в одной кровати. Она положила голову на мое плечо, закинула свою длинную тощую ногу мне на живот и крепко сжала в своих объятиях. Какая-то безумная счастливая улыбка не слезала с ее лица, не оставляя следа от былой истерики:
– Жень, я так за тебя рада, ты станешь великим! – шептала она мне. – Только трудись, не отвлекайся. Если лень тебя заберет, то не добьешься ничего, понимаешь? – я только молча кивнул. Совершенно лишние глупые слова, больше походившие на реплики Елены. Мое тело затекло, я хотел спать, а она все шептала и шептала свои дурацкие наставления.
Но вскоре ее прервал звук шагов на втором этаже. Я невольно вздрогнул и тихонько прильнул к приоткрытой двери. К моей комнате подошел отец. Он открыл ее и долго всматривался внутрь, наконец, вздохнул и закрыл дверь, провернув дважды ключом в замке. В этот момент мое сердце буквально
