помогать ей разбирать и развешивать новый товар, и мы обратили внимание друг на друга. И, как потом говорил Славик, это была любовь с первого взгляда. Глафира унаследовала от своих старших родственников всё самое плохое и порочное. От Алевтины истеричность, от отца и Михаила она взяла привычку давать всем обзывательские прозвища, от Галины и Алины любовь к увеселительным вечеринкам и походам в гости, куда её никто, особо- то не звал, также, как и Галина любила совать нос в чужие дела и также, как и Алина любила только лишь себя и изменяла своему мужу Алику. Как Савелий и Славик имела пристрастие к горячительным напиткам. Пила часто и по многу. Но всегда находила оправдание своему пьянству. То для сугрева, как говорила она, потому- что ей было жутко холодно в зимнее время года, то потому- что её муж Алик на кого- то там, посмотрел и она взревновала.
К обеду ближе, Динара опять задала мне вопрос, по поводу моего присутствия на похоронах моего бывшего свекра.
– Ну что ты решила? Поедешь или нет, в это змеиное логово? – спросила меня она и не моргая, выпучив свои большие круглые глаза уставилась на меня в ожидании ответа.
– Не знаю, Динар. С одной стороны, я не имею ни малейшего желания встречаться с ними, а с другой стороны, они же потом пустят про меня слухи, что мол, я такая бессовестная, даже на похороны не пришла, а они мне столько добра сделали и. т. д. – и я картинно заломила руки.
– А насчет Воронцова ты подумала? – всё не унималась моя подруга.
Дело в том, что Динара, постоянно говорила мне о том, что Никита давно влюблен в меня, а я дура этакая, этого не замечаю. Но, не далее, чем в том месяце, во время нашего совместного отпуска, Никита пригласил нас с Динарой в соседнюю деревню, в гости к своей тётушке. Во время нашего пребывания в гостях, произошла одна неприятная история, повлёкшая за собой череду нескольких убийств, (Об этом вы можете прочитать в моём романе " Как в лучших домах…или, дело было в отпуске."), и мой необдуманный поступок. Я, находясь не совсем в адекватном состоянии…в общем, я в хламину напилась с деревенской молодёжью самогона, и сама соблазнила Воронцова. Детали я помню смутно, но отчетливо помню, как он прошептал мне на ухо слова любви. Мне и по сей день дико стыдно, за своё поведение. Я человек не пьющий, никогда не пила ничего крепче сухого вина, а тут самогон и аморальное поведение. Никита же, после той ночи, повел себя как, истинный джентельмен. Ни словом, ни жестом ни разу не напомнил мне о произошедшем, не предъявил никаких прав ни меня, ни на моё тело, за что я ему безмерно благодарна. И вот, теперь моя подруга намекает на тот случай и завуалированно спрашивает, буду ли я встречаться с Воронцовым.
– Динар, отстань от меня, пожалуйста. Я не хочу разговаривать на эту тему. Ни мне, ни ему, это не нужно, – отрезала я и добавила, – Ты не забывай, что я старше его.
– А если это судьба? – спросила меня она и сама задумалась, щуря при этом свои большие, круглые глаза, – Что если сам Господь
