стерев границы этикета. Глубоко вздохнув, принц начал свой рассказ.
Лиссаю было душно во дворце.
Все вызывало раздражение. Портьеры казались слишком пыльными и тяжелыми. Лиссай попробовал свернуть одну из них тугим жгутом и подоткнуть за кресло – может, так она станет менее приметной?
Но получилось еще хуже: непонятная бархатная сосиска, свисающая с потолка.
– Ваше Высочество, я могу вам помочь? – промурлыкала горничная, чьей единственной обязанностью было приносить завтрак и обольстительно улыбаться.
– Пришлите к-кого-нибудь, чтоб сняли эти портьеры.
Принц тоскливо поковырял содержимое подноса. Когда король Сайнор решил, что его младший сын болен, принца начали пичкать какой-то отравой. В ответ Лиссай не то чтобы объявил голодовку, но стал есть безрадостнее. Волнение лекарей усилилось. В пищу перестали добавлять приправы. Аппетит принца вновь исчез… И так по кругу.
– Но, господин Лиссай, нельзя же оставить окна совсем без штор. Вся ваша спальня будет как на ладони!
– Повесьте вместо них белый тюль.
Горничная неодобрительно поджала губы, но промолчала. Лиссай увидел, как вокруг нее пульсирует темно-синее облачко недовольства, и захотел, чтобы она поскорее ушла – некрасивый, пугающий цвет!..
Честно говоря, принц всегда был странным, а теперь и вовсе съехал с катушек. Этой весной он полностью поменял интерьер своих покоев. Сначала его перестали устраивать обитые красным бархатом кресла, потом – балдахин над кроватью. Стол, покрытый сукном. Книжные шкафы. Со временем каждый предмет подвергнулся опале и был заменен на своего двойника чистого белого цвета. Дошло до того, что на той неделе принц самолично перекрасил стены.
Последний оплот здравомыслия, шикарные портьеры цвета осеннего леса, оставляли хоть какую-то надежду…
Но теперь комната Лиссая, белая и полупустая, пахла холодом. По мере того, как проходил день и солнце совершало свой небесный обход, освещение менялось. Но оно всегда оставалось безупречно чистым. Лиссай с удовольствием смотрел на свои руки в этом цветочном – из-за глицинии – цвете. Худые, бледные, щедро посыпанные веснушками ладони излучали волшебное сияние.
И, что самое важное, белый цвет не отвлекал. Из него удавалось уйти в Святилище.
Лиссай был художником, и, как писали газеты, художником-авангардистом.
Нет, в детстве он рисовал классические картинки: пейзажи, портреты, натюрморты. Сайнор не скупился на учителей и гордился сыном. Тайно. Внешне король не выказывал нежности: ведь королевский отпрыск должен быть в первую очередь государственным мужем.
Но как-то раз Лиссай упал с лошади. Приложился головой так, что в мозгу что-то щелкнуло. Что-то не то.
Принц стал видеть потоки света вокруг людей – будто акварель, расползающуюся по листу бумаги. У принца кружилась голова, а на публике подташнивало.
Позже Лиссай осознал, что видит всепронизывающую
