Они мирно и в хорошем настроении отбыли на съемки. Обещали к апрелю вернуться. Станислав, ты ныряй, здесь неглубоко. – Гуров тихо рассмеялся.
– Не могу я тебя понять, Лев Иванович. – Станислав взял полотенце, а Гуров налил еще по стопке водки и довольным тоном сказал:
– Естественно, дорогой, ты ведь меня мало знаешь. Вот и познакомимся поближе, начнешь понимать. Всему свое время.
Глава 2
– Молодец, Агеев, садитесь, отлично, – сказала пожилая, аккуратно одетая, старомодно причесанная преподавательница литературы, делая отметку в журнале. – Не знаю, как у вас по другим предметам, а у меня вы номер один на золотую медаль.
– Толик других медалей и не берет, – сказал кто-то из класса.
– Важно, что вы имеете собственную точку зрения, а не пересказываете старый учебник или последнюю критическую статью из «Литературки». Я во многом с вами не согласна, но это и замечательно. Вы яркая индивидуальность, не становитесь в шеренгу, не подделываетесь. Понимать писателя-современника сложно, отлитых в бронзе форм не существует.
Анатолий Агеев, хорошего роста, атлетического сложения юноша, смотрел на пожилую учительницу серыми в желтизну глазами, терпеливо ждал, когда ему разрешат сесть за парту. Этот хорошо одетый, внешне интеллигентный парень и дал команду стае забить ногами отставного полковника, сам Агеев распорол ножом верного, но беззащитного пуделя.
Он родился, вырос и жил, как говорится, в абсолютно благополучной семье.
Мама – кандидат математических наук, преподаватель в институте, отец при большевиках был партийным функционером среднего уровня, сегодня трудился на ниве приватизации, внедрял новые методы хозяйствования, поддерживая старых товарищей по партии, делал все от себя зависящее, чтобы методы руководства оставались незыблемыми.
Семья изначально жила в достатке, они не были миллионерами, но жили ни в чем себе не отказывая. Толик учился отлично, занимался спортом, являлся врожденным лидером, брал у отца деньги умеренно, никогда их не просил, клал купюры в карман снисходительно, так как имел свой источник дохода, как и свою, совершенно иную жизнь, не известную в школе и дома.
Он был негласным лидером крупной преступной группировки, состоявшей из ровесников, парней на год-два старше, не более.
В детстве он, как и многие ровесники, зачитывался Джеком Лондоном, но воспринимал его по-своему. Толика восхищали не мужество, бескорыстие и честность героев, а лишь их сила. Толик был душевным дальтоником, воспринимал все в одном цвете, иные расцветки и нюансы его не волновали. Сила.
Она и только она определяет все. Родись Толик в другой стране и в иное время, из него получился бы идеальный гестаповец.
Однажды он услышал по телевизору рассказ о семинаристском прошлом товарища Сталина. Журналист поведал о многих душевных и духовных недостатках бывшего вождя народов и рассказал легенду: в юности Сосо любил сдирать с живых кошек шкуру. Делал он это для того, чтобы воспитать волю и закалить характер.
Толик
