на мою сторону. – Он тащит Лекси за руку по тротуару. – Так. Время обеда. Проголодалась? Надеюсь, ты не из тех девушек, что питаются одним воздухом. – Речь его так же тороплива, как и походка. – Посмотреть на тебя, так ты, наверное, ешь как птичка. Ну а я зверски голодный. Стадо баранов съел бы!
– По тебе тоже не скажешь, что ты обжора.
– Еще какой обжора! Внешность, как известно, обманчива. Сейчас сама убедишься.
Они идут скорым шагом вдоль улицы, вдоль переулка, сворачивают за угол, обгоняют мужчину, ведущего под руки двух женщин, – у обеих блестящие кожаные пояса, все трое смеются; проходят мимо киоска с иностранными газетами на вертящихся полках, мимо темнокожих девушек с увесистыми тюками. Иннес останавливается перед рестораном. На неоновой вывеске мигают голубые буквы: «АПОЛЛО». Иннес толкает дверь:
– Вот мы и пришли.
С залитой светом улицы они попадают в сумрак, спускаются по темной кривой лестнице в зал с низкими сводами. За столиками сидят люди, мерцают свечи в винных бутылках вместо подсвечников. В углу мужчина в женской шляпе с пером фальшиво играет на пианино. Двое других, пристроившись с ним на одном стуле, громко переговариваются поверх его головы. Будь снаружи хоть полдень, хоть полночь, думает Лекси, здесь не разберешь. Вокруг трех сдвинутых вместе столиков сидит компания. Иннеса встречают криками, поднимают бокалы, весело машут руками. Кто-то спрашивает:
– Это новая? А что случилось с Дафной?
Иннес ведет Лекси под руку в глубь зала. Их провожают громким свистом. Они садятся за ширмой, друг против друга.
– Кто это? – интересуется Лекси.
Иннес оборачивается, смотрит на компанию – те швыряют свечными огарками в пианиста и требуют еще вина.
– Как их только не называют, – объясняет Иннес, вновь повернувшись к Лекси. – Они именуют себя художниками, но на мой взгляд, лишь один, от силы двое достойны этого звания. Все прочие – пьяницы и прихлебатели. Один – фотограф. Одна, – Иннес наклоняется к Лекси, – женщина, выдающая себя за мужчину. Но знаю об этом только я.
– Правда? – Лекси поражена.
– Ну, – Иннес пожимает плечами, – я да ее мать. И, надо думать, ее любовник. Или она и от него скрывает? Ну, что будем есть?
Лекси пытается смотреть в меню, но смотрит на Иннеса, на его синий войлочный костюм, сдвинутые брови, на художников-алкоголиков, у одного из которых на коленях официантка – дебелая бабища за пятьдесят; на ряды порожних винных бутылок вдоль полок, на узорную столешницу.
– Что с тобой? – Иннес касается ее рукава.
– Да так, не знаю, – вырывается у Лекси. – Хочу, чтобы… даже не знаю. Будь у меня красные туфли на шпильках и золотые кольца в ушах…
Иннес морщится:
– Не сидел бы я здесь с тобой.
– Почему? – Лекси смотрит, как Иннес достает пачку сигарет. – Угостишь?
Иннес, не сводя с Лекси глаз, держит в зубах две сигареты, зажигает их одной спичкой и протягивает одну девушке.
– Хочешь кольца в ушах? Нет, тебе
