спросила я. – Стояли и смотрели, как его молотят?
– Именно так, – удовлетворенно заявил Олег и допил пиво. – Стояли и смотрели.
В кармане у меня завибрировал мобильник, потом заиграла мелодия. Достав телефон, я сделала знак Котехову молчать и взглянула на дисплей. Номер был мне неизвестен. Нажав на клавишу ответа, я приложила трубку к уху.
– Евгения Максимовна, – раздался взволнованный голос Арчирова. – Вы не представляете, этот непредсказуемый мерзавец Хрыкин продолжает надо мной издеваться! – Похоже, директор был на грани истерики. – Он должен был приехать только послезавтра, и вдруг мне на мобильник звонит его импресарио и продюсер и заявляет, что они уже сидят в поезде и сегодня вечером прибудут в Тарасов! Что делать, Евгения Максимовна?!
Последние слова он произнес с таким надрывом, что мне его стало жалко, хотя он этого и не заслуживал.
– Успокойтесь, Илья Семенович, не нервничайте, – как можно более доброжелательным тоном сказала я. – Выпейте коньячку и успокойтесь. Сейчас я приеду к вам, и мы вместе решим, как нам быть дальше.
– Что, дела, заботы, занятость? – сочувственно поинтересовался Котехов, когда я закончила разговор.
– Почти угадал. Кстати, хочешь горячую информацию?
– Смотря о чем?
– Сегодня вечером приезжает Макс Хрыкин. И я буду его охранять, потому что его хотят пристрелить в нашем городе. Если тебе это интересно, можешь выдать это в эфир. Только просьба – обо мне ни слова. Проговоришься – пристрелю. Ты меня знаешь!
Олег не успел ничего ответить, я тут же поднялась и быстро вышла из кафе. У Арчирова, судя по голосу, вот-вот могла начаться истерика, надо было спешить.
В кабинет Арчирова я ворвалась словно ураган. Марина только успела тихонько пискнуть что-то протестующее.
Илья Семенович не сидел, а скорее полулежал в своем кресле. На столе стояла почти пустая бутылка коньяка, на блюдце валялись обгрызенные лимонные корки. В воздухе тяжело пахло спиртным. Кажется, я напрасно посоветовала ему выпить коньячку. Меры директор агентства явно не знал. Хотя, я в этом уверена, он и без моего совета напился бы.
– Нет, вы только представьте себе, Евгения Максимовна, – принялся он жаловаться, едва увидев меня. Удивительно, но голос у него был спокойным и совершенно трезвым. – Какой негодяй этот Хрыкин и вся его свита! Ведь я их жду послезавтра, а они приезжают сегодня. Я узнал: поезд приходит через четыре с половиной часа.
– И что это означает? Неужели внезапный приезд звезды – такая трагедия? – недовольно ответила я, усаживаясь в кресло.
– Ах да, – вяло махнул Арчиров пухлой рукой. – Я постоянно забываю, что вы ничего не понимаете в шоу-бизнесе. Дело в том, что номера в гостинице забронированы на послезавтра. Пресса, которую Хрыкин просто обожает, ориентирована тоже на послезавтра, девочки из фан-клуба тоже ничего не знают… Словом, его приезда никто не заметит… На перроне его буду встречать только я и, наверное, вы.
– Но,
