и их супруг, Билл и Дженни на протяжении всего обеда крепко держали друг друга за руки, черпая в этом прикосновении поддержку и уверенность. Они, правда, старались делать это как можно незаметнее, чтобы не спровоцировать родственников на еще большую враждебность. Тем не менее обоим приходилось нелегко. У Дженни буквально кусок в горло не лез; Билл тоже чувствовал себя настолько скованно, что, пытаясь справиться с напряжением, выпил две «Кровавых Мэри» и несколько бокалов вина, хотя обычно не злоупотреблял спиртным. В данном случае, впрочем, это был единственный способ хоть как-то досидеть до конца праздничного обеда, который его родители превратили в очередную демонстрацию своего неприятия и холодности по отношению к невестке. Они, конечно, не желали Биллу зла – просто им хотелось еще раз показать сыну, что он совершает очень серьезную ошибку, однако добились совершенно неожиданного эффекта. Именно сегодня, сидя за столом со своими родными, Билл особенно отчетливо понял, что его единственная семья – это Дженни. Мать, отец, братья, их жены – все они фактически перестали для него существовать. Связь, которая когда-то соединяла его с ними, оказалась нарушена их ярко выраженным отрицательным отношением к его браку и к выбору нового жизненного пути. Билл просто не мог и дальше считать этих людей своими близкими. По крови они оставались его родственниками, но чисто семейные связи между ними были разорваны окончательно. Шестеро против одного – именно таков был расклад, когда они сидели в ресторане. Родные перестали быть его союзниками, его друзьями: вместо того чтобы радоваться вместе с ним, они только и делали, что нападали на него и на Дженни, и теперь Билл сожалел, что не отговорил жену, когда та захотела пригласить в ресторан семейство Суит. Без них, думал сейчас Билл, сегодняшний день стал бы для него намного счастливее.
Потом Дженни удалилась в свою рабочую комнату, чтобы сделать несколько деловых звонков людям, которые находились в других часовых поясах и даже в других странах, а Билл прошел в кабинет просмотреть поступившую за день почту. Конверт со знакомым обратным адресом привлек его внимание. Дважды пробежав глазами текст, напечатанный на листке бумаги, Билл нахмурился и спрятал его в стол – туда, где уже лежало письмо, полученное от того же корреспондента. Вернувшись в гостиную, Билл ничего не сказал Дженни, как умолчал он и о первом письме. «Какой смысл? – думал он. – Все равно ведь ничего не получится… Зачем же лишний раз ее расстраивать?»
Дженни к этому времени тоже закончила свои переговоры и сидела на диване с каким-то каталогом на коленях. Она предупредила Билла, что через полчаса к ним приедет Азайя с образцами тканей, из которых необходимо отобрать для клиента несколько самых подходящих. По его лицу она сразу поняла, что он чем-то расстроен, но решила, что Билл никак не может отойти от встречи с родными.
Азайя действительно приехала минут через двадцать, и Билл сказал, что пойдет немного прогуляться. Он хотел дать Дженни возможность поработать спокойно, но как только он вышел из квартиры,
