а на становищах как в старину, дома ледяные, круглые, с коридором таким, только на коленках туда зайти можно, что бы тепло не уходило. Заходи в свой дом, – и провожатый открыл дверь и откинул шкуру, они прошли по коридору, откинули еще одну занавесь, и оказались в теплом помещении, освещаемом масляными светильниками из глины, и отапливаемом очагом, сложенном из камней, и скрепленном глиной же. По углам стояло восемь лежаков, и к одному из них привел Улля Атей.
– Это твое место, здесь отдыхай, – и показав на колышки в стене, – а здесь можешь вещи свои развесить. Все остальные наставления от учителей получают, вечером познакомишься с своими новыми друзьями.
Улль достал свои вещи, и аккуратно развесил все свое добро на стене, лук со стрелами посередине, и подумал, что плохо, что здесь ларя у него нет, как на Алатыре. Потом сел на табурет на трех ножках, из дерева сосны сделанный, и засмотрелся на огонь.
– На обед чуть позже пойдем, рядом тоже дом стоит, там обеденный зал, склад, недалеко коровник и конюшня для коней, их трудники обслуживают, будь с ними вежлив, они не воины, а здесь по обету- пообещали служить здесь богам, кто на год остается, а кто на три. Семеро живут в другой горе, позовут, сам не ходи. Они в другом доме наставляют, сейчас зима ведь, а летом на вольном воздухе учат, грамоте, и Высокому Пути, Законам Ману, – закончил Акет уважительно, и посмотрел на Улля, который с возраставшим вниманием вертел головой во все стороны, рассматривая немудрящее жилище.
Вскоре пошли на обед, вошли в избу, стоящую на высоком подклете из валунов, лестница и дверь были богато украшены резьбой, окна затянуты то ли рыбьим, то ли бычьим пузырем, но не так темно, как в келье отроков в горе. Сели за один большой стол, воины на почетной части стола, а ближе к краю, слева, сидели отроки, и воспитанник ведуний сел с ними, как принятый в отроки. Ели чинно, деревянными лодками, не говорили за трапезой, кормили просто, но сытно, рыба да ячменная каша, квас. Потом старший дружины, Арпад, повел учиться владеть мечом и копьем, и воины, разбившись на пары, осваивали трудную науку. Улля поставили еще с одним отроком, старше его года на два, младше их никого не было. Другие четверо пошли с другими наставниками заниматься.
– Как тебя зовут, – спросил Улль паренька рядом с ним, повернувшись к нему лицом. Он был ниже его ростом, но пошире в плечах, такой же светловолосый, тоже одетый похоже на него самого – в меховую куртку и штаны с мягкими сапогами и меховой шапкой, а под курткой была вязаная рубаха.
– Гун меня кличут, я из ганов, А ты из мансов?
– Не знаю, – пожал плечами мальчик, – Меня на остров в лодке вынесло на берег, а мать моя умерла.
– А, – протянул парнишка понимающе, – давай, начинаем, – и сделал выпад деревяшкой, а Улль легко отклонил, и так они пробовали достать друг друга учебными мечами, Уллю удавалось достать противника мечом, а Гуну – нет. Он уже здорово злился, и бросив меч, бросился на соперника
