адрес скажи.
Вслед за Катей я повторила название улицы, номер дома и квартиры.
– А в другом районе вы труп не могли найти? В полицию сообщили? – спросил Воронков, записав наши координаты.
– Нет… – протянула я. – Только в «Скорую» позвонили и вот вам.
– Почему мне звонили, понятно. По-вашему, я без работы сижу и, чтоб со скуки не умер, вы мне работенку решили подкинуть. В «Скорую» зачем звонили? Трупу температуру померить? – съязвил майор.
– Да нет, а вдруг… Нужно же удостовериться, что он труп?
Я вновь взглянула на растянувшегося у балконной двери Говорова. Сомневаться в том, что он мертв, не приходилось: кожа уже приобрела желтоватый оттенок, а глаза почти остекленели. Надо было бы закрыть ему веки, но сделать это до приезда полиции мы не рискнули.
– Сергей Петрович, – спохватилась я, – вы так и не сказали, вызвать нам полицию или нет? Наша подруга в таком состоянии, что сама, того и гляди, трупом упадет, отворачиваясь от Кати, прошептала я.
– Что вы имеете в виду? – насторожился Воронков.
– Я в том смысле, что она вся на нервах, может и в обморок упасть.
– Вот как… Не надо никого вызывать. Я сам приеду, – буркнул майор в трубку и отключился.
– Ну вот, – вздохнула я. У меня словно камень с души свалился. – Мы вызвали специалиста, он во всем разберется. Не сыщик, а бультерьер. Вцепится – не отпустит.
– В кого вцепится? – испуганно спросила Катя.
– В преступника, разумеется.
– А… Преступника еще найти надо.
– Найдем, – сорвалось у меня с языка.
«Скорая помощь», которую Катя успела вызвать, приехала одновременно с бригадой Воронкова. Собственно, и полиция, и врачи появились в квартире Говорова довольно быстро. Времени Кате хватило только на то, чтобы сменить банный халат на джинсы и футболку и выпить успокоительные таблетки, дабы не разрыдаться в присутствии официальных лиц. Мы с Алиной даже не успели ее проинструктировать, что надо говорить полицейским, а что лучше утаить.
По большому счету мы толком так и не выслушали Катю. Она находилась в состоянии шока, а какой разговор может быть в таком состоянии? Одни лишь эмоции.
Молодой доктор, который приехал в карете «Скорой помощи», констатировал смерть, чуть коснувшись запястья покойника. И сделал он это только потому, что того требовала инструкция.
– Весьма сожалею, но медицина здесь бессильна, – сказал он, уступая дорогу Воронкову. – Ваш клиент.
– Наш, – кивнул майор.
Он прошел мимо меня и Алины, едва не наступив нам на ноги. При этом он даже не взглянул на нас, будто вообще не заметил. Меня его поведение ничуть не удивило. Есть у нашего приятеля такая особенность: если он злится, то в упор не замечает человека, будто того и нет вовсе.
Майор, присев перед Говоровым на корточки, стал разглядывать пистолет, который под ладонью покойного едва был заметен.
– Маленький
