накопилось. Собственных компаний уйма.
– Почему же она поселилась в такой глуши? – поинтересовался Второй, похоже, впервые услышавший о Темногорской.
– С детства толстая, некрасивая, обиженная на весь свет, – стал объяснять Чацкий, сверяясь с досье, которое положил перед собой. – У нее никогда не было молодого человека, ее дразнили, а она считала себя самой лучшей, самой необыкновенной. В результате тяжелый внутренний конфликт, раздвоение личности, серия нервных срывов. – Чацкий развел руками. – Ей за пятьдесят, а она по-прежнему девственница. С внешним миром общается через Интернет. Считает себя русской, но Россию ненавидит лютой ненавистью.
– За что же? – спросил Антонов.
– А вот тут у меня зафиксированы некоторые ее высказывания, – оживился Чацкий, листая досье. – Ага… «Я не представляю, как можно любить русских за лживость, за пьянство, за раболепие. И это еще не все их худшие качества».
– Кто же ей по душе, этой деве болотной? – нахмурился Второй.
– А вот еще одна цитата… «Соединенные Штаты – это оплот человечества. Если бы они завоевали Россию, мы стали бы их штатом. И пусть пускают по нам ракеты, чем больше, тем лучше. Вспомните Хиросиму с Нагасаки, а потом посмотрите, какая из Японии получилась конфетка».
Пока Чацкий читал, его лицо успело принять такое скорбное выражение, словно он присутствовал при чьих-то похоронах. Антонов же только подавил зевок. Он, как человек дела, знал цену пустословию. Болтовня спятившей русофобки его не задевала. Собака лает, караван идет.
Похоже, Второй придерживался такого же мнения.
– И что же, – пробормотал он, насупившись, – вы предлагаете казнить Темногорскую за ее убеждения?
Чацкий посмотрел ему в глаза.
– Кажется, вы забываете, – отчеканил он, – что она приютила у себя террориста. Ее взгляды и его методы представляют собой гремучую смесь. А если к этому прибавить род занятий покойного отца Темногорской… Он был ведущий физик-ядерщик, не забывайте. И он мог оставить в наследство дочери не только деньги.
Сонливость с Антонова как рукой сняло, он встрепенулся. И действительно, что забыл террорист Шамиль в болотах под Питером? Ведь не просто так он навещал Темногорскую? Что-то ему от нее понадобилось, и это явно не ее согласие расстаться со своей застарелой девственностью. Какие-нибудь секреты из области атомного оружия? Черт, очень может быть!
– Скажите, товарищ генерал, – обратился Антонов к Чацкому, – слежка за усадьбой ведется? Их разговоры прослушивают?
– Увы, нет. Как я уже отметил, местность труднодоступная, почти непроходимая. Есть несколько тропок, но по ним тоже вплотную не подобраться. Темногорская держит при себе кучу охранников, которые по документам числятся егерями. Имеют право на ношение оружия, а незнакомца запросто могут принять за браконьера или беглого зэка. Ситуация понятна?
– В общих чертах, – подтвердил Антонов.
Второй молча кивнул.
