Потому что мне нечего ответить.
Она (взрывается). Хмырюга парковая! Поганка на двух ногах!..
Он (перебивает. Хмуро). Оскорблять не надо…
Она. Как только земля таких носит!..
Он. Оскорблять не надо, Вера!.. Люди смотрят!..
Она. Люди?.. А надо мной как вся милиция смеялась? Ночью прибежала, думала – такси разбилось, задавило его! Спрашиваю, а сама фамилии не знаю… Юра звать, говорю, Юра звать. А он, оказывается, Коля! Ты кто? Ты Юра или ты Коля?
Он (угрюмо). Я Алексей…
Она. Кто ты, кто ты?
Он. Алексей.
Она (передразнивает). Алексей… Он Алексей! Лешенька-хмырешенька! И куда же вы тогда поспешили, среди ночи, Юра-Коля-Алексей? К другой бабе? Со мной плохо было? Плохо было, да?..
Он. Хорошо…
Она. Тогда в чем дело? Ты же мог утром сбежать?
Он. У меня билет был.
Она. Какой билет?
Он. На самолет. У меня тогда командировка кончилась. Надо было еще собраться.
Она (долго смотрит на него в упор. С болью). Какая зверятина, а!..
Он (набычился. Перебивает). Не надо оскорблять!
Она. Теперь будешь во всех парках СССР рассказывать новое приключение? Это не то что в Севастополе… по роже двинули. Тут во как – не узнал бабу, с которой переспал! Смеху будет!.. Ты же не человек, ты зверятина!
Он. Не надо оскорблять, Вера!..
Она (с нарастающей силой). Задушу сейчас… Сейчас задушу! И тебя, и себя! Задушу!
Он (срывается с места, хватает валяющуюся у дерева кирпичину. Протягивает ей). На! Бери, бери! (Всовывает ей в руки кирпич.) Доводи до конца, если я зверятина! Если я ублюдок! Освободи землю от такой твари! Лучше убей… Но не оскорбляй! Убей! Тресни! (Смаху садится на скамью, наклоняет к ней голову.) Давай!..
Она (заносит над его головой кирпич). Сейчас как!.. (Отбрасывает кирпич в сторону.) Нашелся!..
Он сидит, согнувшись, будто оцепенел. Она свирепо смотрит ему в затылок. Вдруг видит: у него дрогнули плечи – один раз, второй раз. Он плачет.
(Издевательски). Ой господи, ой господи! Хватит клоунничать! Прямо заплакал… зарыдал!.. Ну-ка, ну-ка!.. (Присаживается рядом, сует руку снизу к его лицу. Смотрит на свои пальцы.) Неужели слезы? (Лизнула языком.) Надо же! Ты что, артист? Можешь плакать по заказу? (Достает из сумочки платок, кладет ему в руку.) Вытрись, чучело!
Он отбрасывает ее платок, достает из кармана свой, прикладывает к мокрым, раскрасневшимся глазам. Она поднимает с земли свой платочек, прячет. Внезапно покачнувшись, он плюхается головой на ее колени.
Что такое?! Эй! (Руки отводит назад, смотрит на него сверху, как на уткнувшуюся мордой собачку.) В чем дело, товарищ?
Он вжимается еще глубже головой в ее живот.
Ну, хватит, хватит! Хватит, говорю! (Пытается столкнуть с колен его голову.) Я кому сказала – хва-тит! Доплачешь на другом подоле. Тоже мне! (С трудом выбирается из-под него, он цепляется за платье. Она отдирает его руку, встает.)
Он
