ему Турчанинов. – Ты и Жанна?
– Да, я и Жанна. Утром после попойки, на второй день, мы решили прогуляться и найти его. И нашли. Тут никого не было. Мы зашли, осмотрелись. И решили… ну, сами понимаете…
– Понимаем, дальше, – вновь кивнул Турчанинов.
– Когда после работы в этот день все пошли купаться на озеро, мы собрали шмотки и двинули туда…
– Мало показалось?
– Вроде того.
– Ясно. Дальше.
– Этой ночью, когда мы занимались любовью, я мельком взглянул на окно.
– И что?! – прорычал Турчанинов.
Лицо Руслана, и без того несчастное, словно свело судорогой. Он покачал головой.
– Я подумал, что мне показалось…
– Да говори уже! – возмутился профессор. – Рассказчик!
– Я увидел лицо женщины. Там, в темноте.
– Женщины? – нахмурился Турчанинов.
– Да, Венедикт Венедиктович. Она прошла мимо, потом вернулась и… прилипла лицом к окну. Я не сразу сообразил, что это. Ведь это была особая ночь. Вы понимаете? Только сошлись. Мы были прям…
– Поглощены друг другом? – подсказал Турчанинов и взглянул на Пчелкину, стоявшую в изголовье раненого.
Та одобрительно кивнула метафоре.
– Ну да! – живо, насколько ему позволяло состояние, откликнулся Руслан. – Все как в тумане! И тут – такое. Она смотрела на нас! Та, в окне. Я вскочил, закричал: «Там кто-то есть!» Но видение исчезло. Я проверил задвижку. Мы были заперты. Все объяснил Жанне. Но она отнеслась к этому очень просто: «Это кто-то из наших. Извращенцы. Пусть смотрят, если им так хочется. – А потом добавила: – Если это наша глиста, я ей лично ноги повыдергиваю».
– Какая глиста? – спросил Турчанинов.
– Вот и я спросил: «Какая глиста?» А Жанна мне: «Зойка, твоя подружка, какая же еще? – и усмехнулась. – Я вчера с ней имела беседу, – сказала она. – За лагерем. Она бросалась на меня, как дикая коша. Требовала, чтобы я тебя оставила в покое. Пришлось ее проучить». Не скажу, что эта новость меня обрадовала, Венедикт Венедиктович. Я думал, что Зоя все это давно забыла. Да это и было-то несерьезно. Под этим делом…
Юля поймала взгляд профессора Турчанинова и отрицательно покачала головой, что означало: нет-нет, Венедикт Венедиктович, Руслан ошибается: Зоя Рыбкина ничего не забыла! Я знаю!
Руслан перевел дух.
– Потом Жанна сказала: «Плюнь на них. Идем ко мне».
– Но как твоя голова оказалась разбита?
Руслан с горечью улыбнулся. Но так могло показаться только мельком. Это вновь была точно судорога. Воспоминания не просто причиняли ему боль, они, кажется, вселяли в него ужас. От таких воспоминаний хочется бежать, как из ночного кошмара.
– Я же рассказал не все, Венедикт Венедиктович, это только начало…
– Начало?
– Что-то вроде того.
– Да-а, Русик, наворотили вы делов, – кивнул Семеркин и тяжело вздохнул: – Так что было дальше?
– Говори,
