грехи, я не могу высказать их вслух, а лишь доверяю безответной бумаге. Вряд ли, конечно, эти слова повлияют на твои решения, и все же, прошу – не повторяй моих ошибок!…»
Нергал перечитал отрывок несколько раз. Клаудия довольно завуалировано выгораживала Ханса, как бы подталкивая убийцу помогать спецгвардии. Может, именно это место правили грамотеи спецслужбы? В то же время, написанное звучало весьма искренне и непротиворечиво, не выпадая ни из общей стилистики письма, ни из того образа женщины, что хранился в памяти Рихтера.
«…Наконец, в завершении, умоляю тебя не разыскивать мою могилу. Я рада, что умру в одиночестве, и ты запомнишь Клаудию молодой и здоровой, а не той развалиной, в какую я превратилась со временем. Я приказала уничтожить все поздние фотокопии, а потому рассчитываю остаться для тебя вечно молодой и желанной.
Живи счастливо и свободно! Будь собой!
С любовью, Клаудия Сенна.»
Аккуратно сложив листок, Рихтер убрал ценное послание обратно в конверт.
Трудно сказать, сколько из написанного действительно принадлежит перу чародейки, а сколько вставлено позднее. Тяжело понять, на какой эффект рассчитывал Краузе, решивший не уничтожать письмо, а передать его убийце. Но то, что запись произвела мощнейшее воздействие – в этом сомневаться не приходилось.
Мужчина еще долго стоял неподвижно, направив невидящий взор на ночной город. Берлин, такой близкий и привычный, но в то же самое время – чужой, мерцающий огнями и гудящий звуками воплотившегося будущего. Будущего, где убийце предстояло найти свое место. Ну или хотя бы попытаться.
Сна не было ни в одном глазу, беспокойные мысли скакали в голове, не давая сосредоточиться ни на чем конкретном. Усмехнувшись, Нергал отодвинул опустевший стакан подальше. Небольшое усилие, прыжок – темная тень мягко мелькнула со второго этажа на землю, не издав ни звука, не привлекая никакого внимания. Миг – и силуэт убийцы растворился в тенях близлежащего переулка.
А спустя несколько секунд следом беззвучно рванулась крупная, черная как ночь, хищная кошка.
Почти в то же самое время, на диаметрально противоположном конце гостиницы, на схожем, как брат-близнец узком балконе стоял седовласый старик. Он облокотился на каменный парапет, в руке подрагивал стакан с крепким алкоголем, задумчивый взор блуждал по сверкающим улицам ночного города.
Марио смотрел на Берлин, вспоминая долгие прожитые годы.
Все-таки, как ни крути, а спецгвардия справилась! Они сумели построить поистине процветающую страну. Государство, где живут свободные личности, не опасающиеся за собственный карман или, уж тем более, жизнь. Ухмыльнувшись, Грассо решил, что есть и его личная заслуга в том, что по ночным улицам теперь ходят без оглядки. Да что там – при желании можно пересечь всю Пруссию с запада на восток и с севера на юг – не подвергаясь при этом ни малейшему риску! Конечно,
