зеваками. И от постоянных объяснений, что убивают и молодых, и женщин, и совсем рядом…
– Давай, Митрофанова, пошли. Выполни свой гражданский долг, – строго, совсем не к месту приказал Салов.
Второй смягчил ситуацию. Вежливо проговорил:
– Ну что, девушка? Поможете нам? – И добавил: – Вы не волнуйтесь. Ничего там особенно страшного…
– Да я не волнуюсь, – засуетилась Митрофанова. – Сейчас. Конечно. Пойдемте.
Бестолково открыла сумочку. Вспомнила, что паспорт с тех пор, как на городских улицах перестали цепляться с пропиской, с собой не носит. Побежала в гостиную, где сервант с документами, но ящик перекосился, открываться не хотел…
Надя дергала его и вспоминала, как совсем недавно, дня, наверно, четыре назад, в Ленкиной квартире закатили очередную пьянку. Народу набилось много – местные алкаши это местечко обожали, как со знанием дела объяснил Полуянов, за то, что не подвал и не коммуналка. До трех ночи и вопили, и посудой об пол грохали, и матерились, и визжали в открытые окна. Димка уж на что демократ, и то хотел милицию вызвать, Надя его еле отговорила. Самой, конечно, от таких дебошей было тошно, но все-таки одноклассница… Вместе когда-то краситься учились – по модному журналу – мамиными тенями. И всегда друг на дружку полагались, если нужно из дому сбежать или что-то криминальное спрятать. В киношку на вечерний сеанс с Мишкой из параллельного? А маме говоришь, что с Коренковой. Из кармана куртки сигареты выпали? Да это Ленка попросила спрятать…
Потом, после школы, их пути окончательно разошлись, но все равно они всегда здоровались. И за солью или там хлебом друг к другу бегали – до тех пор, пока Ленка окончательно не пустила свое домашнее хозяйство на самотек.
А теперь ее убили. Хотя нет, почему она, Надя, так решила?! Мент просто сказал, что беда и Лена умерла. Допилась? Не выдержало сердце?
Надя наконец извлекла свой паспорт. Протянула душке-следователю, тот мельком взглянул на страничку с фотографией и передал документ противному Салову. Наде любезно предложил:
– Пойдемте.
Они в молчании пересекли лестничную площадку.
В Ленкиной – теперь уже бывшей – квартире царила суета. Спотыкаясь о сваленный в коридоре хлам, шныряли озабоченные люди в милицейской форме. На кухне за хромоногим столом Надя углядела пожилого мужчину в синей форме с логотипом «Скорой помощи». Он сосредоточенно заполнял какие-то бланки, а рядом стоял второй, помоложе, с медицинским чемоданчиком.
Надя – у Ленки она не бывала уже минимум года три – поразилась, до какой степени та запустила когда-то очень аккуратную, дорого отремонтированную квартиру. Об обои, кажется, каждый гость считал своим долгом руки вытереть. Пол весь прожжен окурками. У Ленкиной школьной еще фотографии, которая зачем-то висит в коридоре, разбито стекло… Как же получилось, что ее молодая – и талантливая! – жизнь пошла наперекосяк?..
– Сюда. В спальню, – прервал Надины размышления оперативник.
Она послушалась.
