вполне успешно – к сорока годам он был уже главным врачом госпиталя, ездил в столицу повышать квалификацию, бывал на конференциях и в бывшей загранице, потому приглашение в столицу было вполне закономерно. Сам Попов уезжать не хотел, но жена, требуя думать о детях, настояла.
Что в действительности случилось на новом месте, и почему через пять с половиной лет пешком вернулся он в отчий дом – никто толком не знал. Одно время имя его мелькало в криминальных новостях, потом в ток-шоу показали уже бывшую жену его, но что из сказанного там было правдой? Слухи ходили самые невероятные. Говорили, что он кому-то из сильных мира сего дорогу перешёл, говорили что стал наркоманом, кого-то зарезал и ещё много чего. Официальное сообщение о следственно-судебной ошибке, в результате которой безвинно пострадал доктор Попов, прошло почти незамеченным, и по возвращении его домой слухи всколыхнулись с новой силой, но постепенно сошли на нет.
В возрасте пятидесяти лет отец Никодим был рукоположен в сан пресвитера, а ещё через год, после смерти отца, стал настоятелем Крестовоздвиженского храма на берегу реки.
Мать нового настоятеля ненадолго пережила своего мужа, и вскоре отец Никодим остался совсем один. Сестер и племянников своих видел он в последний раз на похоронах матери. Дети не приезжали никогда.
Навещал его, а иногда гостил по нескольку дней только один человек. Немногочисленные прихожане толковали, что это приезжал грехи замаливать скандальный пьяница и гуляка Архонт Сидоренко, но им мало кто верил. Ясно одно – гость этот был не из бедных. С тех пор как стал он наезжать к отцу Никодиму, храм побелили, замазав все гнусности, написанные и нарисованные на его стенах местной шпаной, обновили купола и подняли забор, снабдив его устрашающими зазубренными пиками…
Местные руководители после такого чудесного преображения храма даже пригласили отца Никодима выступить на одном из городских праздников перед грядущими выборами в городскую управу, прозрачно намекнув, что они, при удачном исходе выборов, тоже не против посильно поучаствовать в благом деле по украшению памятника архитектуры. Но из этого ничего хорошего не вышло.
Во-первых, он явился на выступление в старой латаной рясе. Примазываться к дорогостоящему ремонту древней святыни, выказывая заботу о духовности на таком непрезентабельном фоне, стало как-то неудобно.
Во-вторых, вместо ожидаемых от его выступления благонамеренных словес о покорности властям, восстановлении традиционных ценностей и спасительности многочадия, настоятель призвал потенциальную паству свою оставить надежды на чудесное получение в Церкви земных благ, назвав обещания о непременном обретении таковых пропагандой, но не проповедью, которую прилично говорить священнослужителю.
Не стоит идти в храм ради обретения богатства, здоровья, семейного благополучия или успехов в делах, говорил он. Там ничего этого нет, а есть только тернистый путь и Божия воля. Земные
