замолчал, вдохнул трудно, потом улыбнулся виновато:
– Что-то я как на исповеди. Может, за знакомство по глоточку, пока Наташа марафет наводит?
Он открыл коньяк, плеснул на донышко чашек. Наташа выплыла из ванной, заворковала горлицей:
– Коленька, я почти готова. Думаю, что чашка коньяку перед дискотекой и мне не повредит.
После коньяка беседовать стало проще. Коля взял в руки гитару, предложил:
– Споём, девочки? – и тихонько запел Рубцовское: «Я долго буду гнать велосипед..»
Марина подхватила, Наташа молча жевала шоколад. Песня кончилась. Коля обратился к Наташе:
– Ну, и чего молчим, песню не знаем? Ты же литератор, я думал…
Наташа сердито прервала его:
– А ты не думай, налей лучше нам ещё.
– Да, пожалуйста, – Коля плеснул ещё по глотку, – главное – не спиться.
Наташа почему-то рассердилась ещё больше:
– А ты что, решил, что мы алкоголички?
Коля шутливо погрозил пальцем:
– Да кто вас знает, таких красивых!
Наташа вскочила, схватила телефон и вышла в коридор. Коля спросил вслед:
– Наташ, ты куда?
Она не ответила. Возникла неловкая пауза. Чтобы как-то разрядить обстановку, Марина предложила:
– А ты спой ещё, Коля. Гитара у тебя красивая. Дорогая, наверное.
– Дорогая. Я с детства музыку любил, но жизнь была трудная: шестеро нас у матери осталось после смерти отца. Он рано умер, мне, старшему, тринадцать исполнилось. Работать начал сразу после восьмого класса. Я уроки музыки стал брать четыре года назад, когда смог купить такую гитару, о какой мечтал.
– А как твои дети к музыке относятся?
– Дети? Я после смерти жены запил сильно. Однажды очнулся, вижу: семилетний Петька из винных бутылок остатки допивает. Дал ему по заднице, бутылки сгрёб, из дому выкинул и в город отправился деньги зарабатывать, семью кормить. Только никого я не спас: Петька подростком выпивать начал, бабушку не слушался, утонул по пьяному делу.
А дочка после девятого класса решила жить самостоятельно: вышла на дорогу, села на попутку и укатила в Питер. Стала проституткой. Убили её. Меня на опознание вызывали.
Марина, потрясённая перипетиями чужой судьбы, молчала, потом тихо спросила:
– Почему же ты детей к себе в город не взял, не воспитывал их сам?
– Куда бы я их взял? Я сам несколько лет по общагам мотался, потом жил у разных баб. А когда на ноги встал, уже ни матери, ни детей не было. И теперь я богатый и свободный, – деланно улыбнулся он.
– Что же ты не женишься?
– А я женился, и не раз. Но не попадалось мне больше таких женщин, как моя первая была.
– Наташа на неё похожа?
– Нет, просто я ей зачем-то нужен. Где она,
