ставни и окна, чтобы проветрить комнаты. Главное здание вмещает дюжину спален на двух верхних этажах, на нижнем кухня и несколько парадных гостиных, разнящихся по величине и обстановке от приветливых и уединенных до больших и элегантных. В главной гостиной высокие французские окна, выходящие на выложенную камнями террасу с увитой глицинией перголой. Дорожка за террасой ведет к огромному шатру (к счастью, укрепленному гораздо надежнее, чем моя палатка), где проводят свадебные приемы. А рядом с шатром высокий каменный сарай: внутри него к балке подвешен зеркальный шар, установлена мудреная на вид аудиосистема, а вдоль одной стены тянется бар. «Вечериночная», как говорит Сара.
– Тома по совместительству диджеит, а муж Карен, Дидье работает барменом. Возможно, тебе иногда придется помогать за баром, если будет особенно много гостей.
Затем она показывает мне обнесенный стенами сад, где она выращивает цветы, овощи и травы; бассейн; маленький домик, где они с Тома живут летом, когда главное здание заполнено гостями, и пристройку за сараем, где останавливается садовник, он же смотритель.
– Его зовут Жан-Марк. В первый год у нас работало несколько студентов, но многие из них ушли от нас. Жан-Марк с нами последние два года. У него золотые руки. Мы с Тома без него бы пропали. А здесь, – продолжает она, – капелла.
На двускатной крыше над древней деревянной дверью резной каменный крест. Со слепящего полуденного солнца мы попадаем в мирную тишину, где нас приветливо встречают простые каменные стены.
– Сейчас она не освящена, но мы предлагаем провести бракосочетание здесь, если жених и невеста не хотят церемонию на улице.
Я иду по проходу между рядами скамеек и останавливаюсь прочитать надпись на мемориальной доске, вделанной в стену с одной стороны от кафедры.
Шарль Монфор, граф де Бельвю
18 ноября 1877 – 6 июня 1944
Amor Vincit Omnia
– Он был владельцем шато в годы войны, – объясняет Сара. – Храбрый человек и очень уважаемый в этой местности.
– Что означают эти слова на латыни? – указываю я на надпись под датами жизни.
– «Любовь побеждает все», – переводит Сара. – Очень подходяще для капеллы, которую теперь используют только для бракосочетаний.
– Это место так пропитано историей, – замечаю я, когда мы выходим во дворик, вокруг которого выстроены здания. – Если бы только камни могли говорить.
Сара кивает.
– Ты скорее заставишь говорить камни, чем услышишь историю этих мест от людей. Для многих военные годы кажутся еще очень близкими, всего одно поколение назад. Люди обычно не хотят долго думать и говорить об этих воспоминаниях, они еще слишком болезненные. Возможно, некоторые вещи лучше не ворошить, пока раны не заживут.
Я вспоминаю слова Тома, сказанные прошлым вечером, о нацистской оккупации и ранах, которые никуда не делись. А потом его совет попросить Сару рассказать мне о семье с мельницы.
– Ты знаешь, что здесь происходило в то
