Только когда выпил, в постель с ней лег. Так и закончилась та история. А через неделю сам в Москву поехал да на работу устроился. Скажешь, слабак я? Тряпка?
Николаев отрицательно покачал головой:
– Нет, Коля, не скажу. Видно, что любишь ты Ленку, раз простил. Ну а если так, то и говорить не о чем.
– А знаешь, как на душе хреново бывает, когда вспомню?
– Представляю.
– Не можешь ты ничего представить, Рома. Это пережить надо.
– Возможно, ты прав, но сейчас-то отношения в семье хоть немного наладились?
– Черт его знает. Ленка держит себя так, будто ничего и не было, молчит, когда я по пьянке напомню ей о той работе.
– Зачем напоминаешь?
– Говорю же, по пьянке. Это не я делаю, а водка.
– Не надо, Коля. Раз уж простил, то молчи. Мужик должен слово держать.
– Пытаюсь. Может, время надо, чтобы забыть?
– И время, конечно, но самое главное, ты сам постарайся забыть. Тяжело, да, но иначе семья долго не продержится. Разлетится как карточный домик. Всем от этого хуже будет. Особенно Вовке.
– Понятное дело. Мы что, уже целый час с тобой базарим?
Николаев посмотрел на часы и ответил:
– Почти, а что?
Гусев кивнул на окно:
– Петрович идет. Быстро же время пролетело.
– Да, уже пятый час.
– Да ты что?
– Так оно и есть.
– А у нас ни в одном глазу. Наливай, Рома, черт с ней, с семейной моей бестолковой жизнью, сегодня твой день. Приезд отмечаем. Веселиться будем.
– Получится?
– А чего? Гармонь принесу, выпьем, споем. Катька придет, она певунья еще та, да и тетка Марина тоже раньше в хоре самодеятельности пела.
Николаев улыбнулся:
– Помню, как этот хор на Первомай выступал. Мы тогда классе в третьем-четвертом были.
– Вот и посидим. Рома, Петрович говорил, будто тебя по ранению уволили, да?
– Если быть точным, Коля, то по состоянию здоровья.
– Но ранен-то был?
– Был.
– И где ж тебя зацепило?
– Догадайся с трех раз.
– На Кавказе?
– Точно. Но не будем об этом. Служба в прошлом, впереди гражданка. Думал, сниму форму и заживу легко, свободно, а оказывается, на гражданке не все так просто.
– Это в армии, Рома, просто, а на гражданке не сахар. Ладно, все, хорош.
В комнату вошел Петрович и спросил:
– Наговорились? Или мне на крыльце обождать?
– Проходи. Чего в сумке-то?
– Марина Викторовна просила передать тебе, Рома, свежие пирожки. Они с Катькой придут, как та вернется с работы. Значит, где-то через час.
– У вас магазин до пяти работает?
