пар голубых глаз. – Его величество принц Кассиопеи Кассий шлет вам пожелание долгих лет жизни и процветания, а также просит великую королеву почтить своим присутствием свою коронацию, которая состоятся спустя восемь круговоротов в столице, для чего милостиво предоставит свой корабль и сопровождение.
– Пригласите Антония! – спокойно сказала Лаэртия страже. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, и лишь Латима ощутила кожей волну бесконтрольной ярости, поднявшуюся в душе матриарх от подобного цинизма и наглости. Но для посла и стражей ее реакция осталась незамеченной. – Будь моим гостем, достойный путник, – склонила белокурую голову набок матриарх. – Внутренние дела империи не позволяют мне принять приглашение, сама суть которого большая честь для меня, ведь я безмерно уважала почившего Актия, мир его великой памяти! Антоний Разумный даст ответ незамедлительно, а в путь ты отправишься на рассвете. Ты же примешь мое гостеприимство?
Латима улыбалась, бесстыдно разглядывая относительно молодого мужчину с лицом простака и телом воина. Когда в зале появился Антоний и увел его с собой с намерением незамедлительного ответа, великая воительница повернулась к королеве.
– Интересный самец, – довольно облизнула она тонкие красивые губы. – Ты не будешь возражать, если после вечерней трапезы я покажу ему истинное гостеприимство воительниц Антала? Сколько живу, столько поражаюсь, как можно было этих тупых варваров наградить разумом приматов и телами богов одновременно!
– И жестокостью Лакедона… – тихо добавила Лаэртия. – И непримиримостью к чужим устоям… Конечно, забирай.
– Горе им, если мне понравится. Потому как во время войны мне будут доставлять кассиопейских игрушек со всех уголков их гибнущей империи! – воительница гордо вскинула голову, вызвав у матриарх покровительственную улыбку.
*****
Пурпурный закат зажег океанскую гладь расплавленной лавой. Не такой ало-кровавой, как закат Лазурийской пустыни, совсем даже наоборот ? умиротворяющей, с нежно-розовыми и коралловыми бликами по бескрайней водной поверхности, спокойной и величественной в период вечернего штиля. Кассиопейские корабли, почти сливавшиеся с небесами своими голубыми парусами днем, сейчас отчетливо были видны на фоне прощающегося солнца. На миг Элике показалось, что так же нежно и красиво запылали огнем эти паруса и мачты, но, увы, это была лишь иллюзия.
– Эл? – Лэндал осторожно приблизился и остановился рядом с сестрой.
Элика, оторвавшись от созерцания заката, тепло улыбнулась брату.
– Помнишь?
" Мягким огнем полыхают безбрежные воды, но пламя сие не поглотит суда, что с рассветом
Держат свой путь, вновь ведомы к родным берегам крылом сердца и страсти
Я был вдали чужеземной, не взирая твой лик непростительно долго
С первыми солнца лучами прижмусь я к ногам твоим, сердца услада…"
Мы тогда с тобой единогласно
