стал поворачивать. Старая рухлядь! Как его выпускают на линию? Наверное, его уже не принимают в металлолом… В этот момент женщина призывно замахала рукой. Через дорогу бежал мужчина с авоськой, в которую были втиснуты три живых курицы. Перебежав улицу, он поцеловал женщину в щеку, погладил её по голове и только после этого стал часто и шумно дышать, как бы вдруг вспомнив, что у него одышка. Пока автобус полз к остановке, я внимательно рассмотрел владельца авоськи. Он уже давно оформил пенсию. Его лицо было болезненно-бледным – к таким лицам загар не пристаёт. Большой пухлый нос, большие щёки с пухлыми складками и мешочками, пухлые пальцы без суставов, как надутые резиновые перчатки. И вообще, весь он напоминал надувную игрушку, из которой начали выпускать воздух.
В автобусе было много свободных мест. Я сел у окна. Автобус дёрнулся и покатил по дороге. Всё, всё, всё! Никаких отступлений! Еду к тётке, забираю своё тёплое пальто, книги, ботинки – и утром в поезд. Через сутки – здравствуй, мама! – и снова нормальная жизнь нормального человека. Как сказала бы Юлька, ничего страшного, миллионы людей живут без высшего образования. Так что, прости, мама, но нашу мечту о прославленном докторе мы воплотим в будущем внуке…
Позади меня устроился пухлый мужчина со своей спутницей. Впереди бухнулись на сидение двое парней, которые успели вскочить в автобус за секунду до отправления. Один был в очках и в берете, другой – в модной болгарской тельняшке, уже выцветшей и в двух местах аккуратно заштопанной. Устроившись, они продолжали разговор.
– Ты видел когда-нибудь, как пельмени свариваются в один комок? Вот это его сольный концерт – из одинаковых пельменей.
– Билеты берите! – потребовала кондуктор, мужеподобная особа с квадратными плечами, выпирающими из сарафана. Её руки были заляпаны крупными веснушками, напоминающими ржавчину.
Я протянул ей рубль.
– Куда едете?
– До конечной.
– Сразу надо говорить. А то боятся языком шевельнуть!
Ну и ведьма! Выдать бы ей под моё настроение, да жаль зря портить нервы: ведь я её уже никогда не увижу. Как и всех остальных в этом солёном, душном городе. В стране десятки мединститутов, но мама уговорила меня приехать именно сюда. И всё потому, что в пригороде живёт тётя Вера, у которой я смогу хранить свои ценные вещи и поедать вкусные обеды. Мама уверена, что ради домашних котлет я с радостью буду совершать ходки, вроде этой.
Последний раз тетю Веру я видел первого апреля, когда мы с Юлькой отвезли ей моё зимнее пальто и забрали демисезонное. Если б мама знала!
Пухлый мужчина, наконец, отдышался. Женщина, которая терпеливо дожидалась этого момента, спросила:
– Почему ты опоздал?
– Я ездил на базар. Я не люблю брать птицу в магазине. Но зато я выбрал, что хотел. Это не курицы, это золото. Две я купил тебе, а одну отдам ей, за сутки в холодильнике не испортится. Я тебе их разделаю так, что хватит на пять дней.
