мобилизованы лучшие работники уголовного розыска и влиты в ударную группу ГПУ. Были изучены почти все норы и места, где бывал Пантелеев. Но у него было столько убежищ, что сразу окружить его и ликвидировать вместе с шайкой было невозможно.
Пантелеев знал о том, что за ним зорко следят, и стал еще более осторожен. Подозрительность не давала ему покоя и превратилась в манию преследования… Он знал, что кольцо вокруг него сужается, и метался с одной квартиры на другую, нигде больше одной ночи не оставаясь. Спал с револьвером в руках… Видел в каждом агента угрозыска.
Однажды, когда он проходил по Столярному переулку, ему показалось, что за ним идет агент. Он обернулся и, увидев смотревшего на него матроса, мгновенно двумя выстрелами уложил его на месте.
В другой раз он ранил агента уголовного розыска, не имевшего никакого отношения к поискам шайки.
Стрелял Пантелеев метко. Как рассказывал на одном из последних допросов Гавриков, он с Пантелеевым специально ходил на острова, на Стрелку, пристреливать свои револьверы.
Гавриков не расставался с Пантелеевым: вместе готовились, вместе убивали и грабили. Но не удалось Гаврикову закончить свою деятельность вместе с Пантелеевым. Его «карьера», как мы уже сказали, закончилась раньше, у «Донона».
Вот как это произошло.
Случай у «Донона»
Было это в декабре 1922 года, за несколько дней до Нового года. Бывший ресторан «Донон», расположенный на Мойке, у Певческого моста, в стороне от проспекта 25-го Октября, приходился как раз напротив дома уголовного розыска. Но это не смущало Пантелеева. «Приманка» – богатые посетители «Донона» – были чересчур богатой добычей.
Это были первые, медовые месяцы НЭПа, НЭПа «выпуска 1922 года». «Донон» был не меньшей приманкой для королей НЭПа, чем они – для Пантелеева.
У «Донона» были вино и водка. Седовласый швейцар «довоенной крепости» особым звонком всегда давал знать в зал о приближении милиции. И, как по мановению жезла, вино исчезало со столиков, и лишь пьяные лица «королей» напоминали об исчезнувших таинственно бутылках с зельем.
Когда полупьяные Пантелеев и Гавриков ввалились в переднюю «Донона», швейцар, и ночью во сне видевший милиционера и умевший различать его среди тысяч народа (милиция тогда не носила формы), сразу же почувствовал неладное. Он дал звонок в зал, мгновенно все засуетились, и были приняты меры предосторожности. В переднюю выбежал дежурный метрдотель, специальностью которого было улаживание «недоразумений». Увидев, однако, не милиционеров, а пьяных, которые о чем-то скандалили, он позвонил в милицию, откуда немедленно прибыл наряд.
Когда Пантелеев обернулся, он увидал входивших в длинный двор «Донона» милиционеров. Сразу протрезвев, он схватил Гаврикова за рукав и кинулся с ним во двор. Там они спрятались в подвале между дровами. Но их разыскали и арестовали.
Никому и в голову не могло прийти, что это Пантелеев и Гавриков, те самые, которых искали по всему городу. Это и спасло Пантелеева. Когда его под конвоем привели под ворота
