к святой Матроне обратившись, беду свою семейную разрешили – врачи Танюшке не помогли счастье материнства обрести, а Матронушка помогла, и теперь Таня – счастливая мамочка замечательного мальчишки, а Тамара не нарадуется, что бабушкой стала, а то уж и не надеялась…
Беда эта – бесплодие и женское, и мужское – повальной просто какой-то нынче стала. Конечно, экология плохая, образ жизни наша молодежь нездоровый ведет, от стрессов, жизненных встрясок страдает, да мало ли еще причин, чтобы бездетными на всю жизнь остаться. Но сдается мне, что главная причина в другом: в том, что от Бога люди далеко ушли, что святыни никакой в душе своей не несут. А если нет у тебя в душе святого – что ты детям передать можешь? Вот природа и не дает таким людям детей, словно говоря: опомнись, одумайся, душу очисти, образ Бога в ней отыщи, тогда сможешь ты и детей достойными вырастить. А пока не повернулся ты к Господу – так ты сначала с собой, со своими несчастьями-бедами разберись, куда уж тебе еще другого, маленького человечка воспитывать, раз ты сам себя даже не воспитал…
Сколько бездетных женщин страдают, лечатся годами, не зная, что помощь – совсем рядом, надо только увидеть ее, найти и суметь принять. Так уж случилось, что Господь, видно, специально сводит меня с такими женщинами, чтобы я смогла им лучик света, надежды дать. Вот недавно в поезде разговорилась я со случайной попутчицей, женщиной моих примерно лет, по имени Надежда. Но вопреки имени такому красивому, светлому, на лице ее словно печать беды была наложена. Суровое лицо, с вертикальной морщинкой между бровями, с опущенными уголками глаз и губ, будто она и забыла уже о том, что такое улыбка. Ну, и как бывает это со случайными собеседниками, разоткровенничалась она, и мы разговорились. Поведала мне она о своей беде: дочери ее Светлане врачи приговор подписали – детей у нее не будет. После этого муж к ней охладевать стал. Дочка от переживаний извелась, исхудала, ходит чернее ночи. Как бы чего с собой не сделала…
Рассказывает мне все это Надежда, а у самой слезы по щекам так и катятся, она еле их утирать успевает.
– Подождите-подождите, – говорю. – Что это значит – врачи приговор подписали? Диагноз-то какой у нее?
– Да в том-то и дело, что диагноз какой-то непонятный, – говорит моя попутчица. – Какие-то гормональные нарушения. Потому что никаких таких особых причин у нее для бесплодия быть не может – и до замужества не гуляла, и абортов не делала, и со здоровьем у нее все всегда в порядке было, ничем серьезным не болела.
– Да, бывает и такое, что какой-то сбой в организме происходит по непонятной на первый взгляд причине. Может, понервничала когда-то сильно, переживала из-за чего-то? – спрашиваю я.
– Переживала, конечно, – говорит Надежда. – Отца мы потеряли три года назад, умер он скоропостижно, от сердца. Светочка тогда только-только замуж вышла. А папу она любила очень, плакала долго после того, как он умер.
– Ну вот видите, – говорю, – женский организм –
