шагнул вперед, и Жукович против воли вжал голову в плечи и зажмурился в ожидании удара.
– Вы заняты, Олег Евгеньевич? – донесся до него от двери вкрадчивый голос Угловой. Мелодичнейший и нежнейший из всех существовавших в природе женских голосов. Она-таки дождалась его, умница.
– Входите, входите! – радушно пригласил он. Глянул на задумавшегося Подлесного:
– Чем-то еще интересуетесь?
Тот скривился, оглядел робко остановившуюся сотрудницу:
– Помни, я бдеть буду.
И вышел.
– Тоже мне, бдюн нашелся! – огрызнулся вслед Олег.
На сомнительную шутку Угловая отозвалась охотным заискивающим смешком. Жукович посмурнел: «Нет, все-таки голос у нее препротивный».
9
По ночной Москве гуляла поземка, полируя покрывший дороги лед. Несмотря на пустые улицы машины продвигались медленно, ощупывая дорогу фарами – будто миноискателями. Так что Денис Лобанов приехал в Домодедово в обрез – посадка на Сахру завершалась. Отыскал взглядом информационное табло и устремился к нему, вчитываясь на ходу. Голова в пышной волчьей шапке задралась, и он с разлета налетел на изысканную даму в норковой шубке до колен. От сильного толчка у женщины с головы свалился меховой берет и отлетела в сторону дорожная сумка. Да и сама бы она упала, если б Денис не подхватил ее за руку.
– Послушайте! Вы все-таки не слон в посудной… – женщина яростно обернулась. Это оказалась Ирина Холина. Лицо ее, как только она разглядела обидчика, приняло брезгливое выражение. – Господи! Опять это чмо. Не зря мне ночью тараканы снились. Надеюсь, нам хотя бы не на один рейс.
– Наверняка на разные, – Денис поднял с пола кокетливый берет, повертел, прежде чем вернуть. – Судя по одежке, променад по Европам? А я на Сахру.
– О, нет! – простонала Ирина. – Грешна, каюсь. Но не настолько же.
– Что? Тоже?! – простодушно удивился Лобанов.
– Вам-то что?!
– Вроде как и ничего. Оно, конечно, ваше авторское право. Только… – Он ироничным взглядом окинул шубку, берет, узорчатые сапожки, – в этом маскараде можно с детишками вокруг елочки снегурочкой сигать. На каблучишках по подиуму продефилировать, – длина ноги позволяет. Но – в Сибирь среди зимы, – это ж наверняка лишиться самых выдающихся частей тела.
Лобанов поднял с пола ее кожаную сумку, взвесил на руке: – Ого! Ладно, давай донесу, раз уж нас на один рейс угораздило. – Как-нибудь без стремных помощничков! – Холинга вцепилась в ремень.
– Опять же имеете полное право, – Денис отпустил ремень, отчего упершуюся Холину болтануло, перекинул через плечо свой дорожный баул и широким шагом зашагал к стойке регистрации. Ирина подхватила увесистую сумку и засеменила следом, жалея, что отказалась от помощи.
Холина оказалась последней, кто зарегистрировался на рейс. Зайдя в салон, где суетились рассаживающиеся пассажиры, она издалека разглядела пышную волчью шапку
