даже – в зависимости от причины вызова – пыточной. Сегодня зал был заполнен сбившимися в кучки людьми, меж которыми сновали оживленные секретарши с документами. Они то и дело подходили к беседующим, что-то показывали, уточняли, отходили, растекались по боковым кабинетикам, появлялись снова и в броуновском своем движении неизбежно стремились к дальней, дубовой двустворчатой двери с табличкой «Конференц-зал». У распахнутой этой двери, за журнальным столиком, восседал неулыбчивый всевластный руководитель аппарата президента банка Геннадий Сергеевич Чугунов. С озабоченным видом начальника штаба перед близкой битвой принимал он рапорты своих раскрасневшихся подчиненных, раздавал новые указания, просматривал подготовленные материалы и либо молча визировал, после чего их тут же раскладывали в папки членов правления, либо брезгливо отбрасывал в сторону, обрекая нерадивых исполнителей на неизбежную экзекуцию.
Первым, кого увидел, едва войдя, Забелин, был Юрий Павлович Баландин – крепкий краснолицый мужчина, энергично притиснувший к струящемуся в углу фонтанчику субтильную женщину в итальянских очках – управляющую Ивановским филиалом Леночку Звонареву. – О! Наконец-то Палыч появился! Боялся, что увильнешь! – при виде Забелина Баландин оставил Звонареву. – И тебе здорово, Палыч. – Забелин стиснул поднаторевшую в крепких мужских рукопожатиях ладонь Баландина. Заботливо вгляделся в пунцовое лицо. – Как самочувствие после вчерашнего?
– Мы – штыки!
Зная, сколько выпил Баландин накануне на приеме архангельской делегации, приходилось согласиться – ответственный за связи с регионами вице-президент был человеком на своем месте. Бывший секретарь ЦК комсомола, не считаясь со здоровьем, неустанно крепил дружбу банка с прежними своими сотоварищами, ныне губернаторами, депутатами и главами администраций.
– Не жалеешь ты себя, – Забелин не удержался от подкола.
– Мы все горим на работе. Веришь, два дня на бабу не влезал. Всё недосуг. – Баландин с сожалением оглянулся на Звонареву. Расстроенно мотнул крупной головой. – Совсем вкус испортился. А я до тебя дельце имею, Палыч. – Он доверительно потащил Забелина в заветный журчащий уголок. – Ты, я слышал, завтра на кредитном комитете вроде как эту разбираешь, ну ты-то помнишь…
Забелин, будто не догадываясь, то и дело отвечал на приветствия или отвлекался, чтоб пожать протянутую руку. Издалека кивнул главному бухгалтеру Файзулиной, над которой энергично навис Эдик Снежко.
– … из Рождественского филиала, пышечка такая, – не дождавшись помощи, припомнил Баландин.
– А действительно, есть такая буква. Будем ставить вопрос об отчислении.
– Уж сразу об отчислении! Больно строг. Это что ж такое надо было наворотить?
– «Нагрела» банк на двести тысяч баксов.
– Что значит «нагрела»? Кредит возвращен полностью, проценты получены. Тут о поощрении
