предложении, еще ранее высказанном Сатаной: исследовать истину пророчества или предания на Небе о другом мире, который должен быть вскорости создан и о другой породе существ, равных или немного уступающих Ангелам. Возникает затруднение: кому доверить такое трудное поручение. Сатана один предпринимает это путешествие: ему рукоплещут, прославляют его; этим заканчивается совет. Духи рассыпаются в разные стороны, и, смотря по склонности каждого, проводят время до возвращения Сатаны. Полет Сатаны к воротам Ада. Он находит их запертыми. Наконец открывает их; виднеется необъятная пучина между Адом и Небом; с трудом Сатана переносится через нее – ему указывает путь Хаос, властитель тех стран. Наконец, вдали виден новый мир, куда стремится Сатана.
Высоко, на пышном царском троне, далеко затмевающем богатство Ормуза[56] и Индии, или тех стран, где роскошный Восток щедрой рукой осыпает своих варварских царей жемчугом и золотом, надменно восседал Сатана: на такую пагубную высоту вознесся он своим достоинством. Но из безнадежного отчаяния снова достигнув такого величия, он стремится еще далее; его преследует ненасытная жажда войны с Небом; он забыл печальный опыт, и гордыня свои мечтания провозглашает так:
«Силы, Власти, Божества Небес! Нет пучины, которая бы могла навек заточить в своих глубинах бессмертную силу: мы поражены, уничтожены, но я не считаю Небо потерянным. Мы восстанем мощью нашего небесного естества, более блестящие и более грозные, чем до падения; второй подобной участи нам нечего будет страшиться. Хотя право и непреложные законы Неба поставили меня главой над вами, но потом в этом достоинстве утвердил меня ваш собственный выбор, равно как заслуги мои в советах и в войнах. Потеря наша вознаграждена тем, по крайней мере, что прочнее укрепила за мной трон, дарованный мне с вашего полного согласия и ни для кого не завидный. В Небе с высшим достоинством соединено и высшее блаженство, – это может возбуждать зависть в низших; но здесь, кто позавидует тому, чье высокое достоинство ставит его вашим верным щитом, впереди всех, против руки Громовержца, и налагает на него самую большую долю вечных мук? Где нет благ, которые бы можно было оспаривать, там не может возникнуть ни заговора, ни раздора; никто, наверное, не станет добиваться первенства в Аду; никто не найдет свою долю настоящих мук слишком малою, чтобы в честолюбивых мечтах жаждать еще большей. Итак, здесь союз наш крепче, вера – тверже, согласие – нерушимее, чем это может быть на Небе; с таким-то преимуществом выступим мы вновь, чтоб возвратить наше законное наследие; никогда в счастье мы не могли бы иметь такой уверенности в успехе, как теперь. Но какой путь избрать? Открытую войну или скрытую хитрость? В этом цель нашего совещания: кто хочет дать совет – пусть говорит».
Поднялся Молох, скипетроносный царь. Из всех Духов, воевавших на Небе, это был самый сильный и самый свирепый, теперь еще более свирепый от отчаяния. Он мнил себя равным Предвечному, и предпочел бы не существовать
Ормуз – остров на Красном море, богатый жемчугом.
