им порох и пули.
– Розданы.
– Мы высадимся на берег ночью и как можно тише пойдем степью, застанем их врасплох.
– Gut! Sehr gut![38] А не проехать ли нам немного в байдаках? До крепости мили четыре. Для пехоты слишком далеко.
– Пехота сядет на казацких лошадей.
– Sehr gut!
– Пусть люди тихо лежат в тростнике, не выходят на берег и не шумят. Огней не зажигать, дым нас выдаст.
– Такой туман, что и дыму не увидят.
Действительно, река, заросшая тростником, где стояли байдаки, и вся степь были окутаны белым, непроницаемым туманом. Но это был только рассвет, и туман мог рассеяться и открыть степные пространства.
Флик отъехал. Люди на байдаках понемногу просыпались, им сейчас же передали приказ Кшечовского не шуметь, и они принялись за завтрак без обычного солдатского говора. Если бы кто-нибудь проходил по берегу или проезжал серединой реки, он и не догадался бы, что в тростниках скрывается несколько тысяч людей.
Байдаки, скрытые во мгле, стояли, притаившись, в море тростника. Кое-где лишь мелькала порой маленькая «подъездка» с двумя веслами, развозившая сухари и приказания, кругом же царила могильная тишина.
Но вдруг в прибрежных камышах и зарослях раздались странные многочисленные крики:
– Пугу! Пугу!
Тишина…
– Пугу! Пугу!
И опять наступало молчание, точно голоса эти с берега ждали ответа. Но ответа не было. Крики раздались в третий раз, но громче и нетерпеливее!
– Пугу! Пугу!
Тогда из темноты раздался с лодки голос Кшечовского:
– А кто такой?
– Казак с лугу.
У казаков, скрытых в байдаках, тревожно забились сердца. Этот таинственный зов был им хорошо знаком. Так переговаривались между собой запорожцы на зимовниках. Так в военное время приглашали они на разговор своих братьев – реестровых и городских казаков, между которыми многие тайно принадлежали к запорожскому братству.
Снова раздался голос Кшечовского:
– Что вам надо?
– Запорожский гетман, Богдан Хмельницкий, дает вам знать, что его пушки обращены в вашу сторону.
– Скажите пану запорожскому гетману, что наши обращены к берегу…
– Пугу! Пугу!
– Чего еще хотите?
– Богдан Хмельницкий, гетман запорожский, приглашает на беседу приятеля своего, полковника пана Кшечовского!
– Пусть даст заложников!
– Десять куренных?
– Ладно!
В ту же минуту берега зацвели, как цветами, запорожцами, которые до этого скрывались, лежа в траве. В глубине степи показалась приближающаяся конница, пушки, сотни хоругвей, знамен и бунчуков. Они шли с пением и гулом литавр. Все это было похоже скорее на радостную встречу, чем столкновение неприятельских сил.
Ка�
Хорошо! Очень хорошо!
