там какой-то пост.
Август на мгновение задумался, потом скромно произнес:
– Я король.
Это утверждение, прозвучавшее после стольких загадок, сделало неправдоподобным все, что до этого говорили Август и его жена. Как последняя карта рушит весь карточный домик, так и одно это слово смыло, как холодный душ, всю благожелательность Франклина. Теперь он смотрел на обоих как на мошенников, насмехавшихся над ним. Он выпрямился, поморщившись от боли в бедре.
– Вы решительно полагаете, что мое невежество столь велико?
– Что вы хотите сказать?
– Вы уверены, что я не знаю, что Мадагаскар населен чернокожими? И их король, если таковой имеется, не может быть ни венгром, ни поляком.
Афанасия слегка наклонилась вперед и протянула к нему руку. На безымянном пальце у нее было кольцо с большим сапфиром в тон платью. Лак цвета слоновой кости покрывал ногти, придавая им блеск. Франклин почувствовал, как пальцы молодой женщины коснулись тыльной стороны его ладони.
– Это правда, сударь. Август – король той страны. Его называют «король Соболь».
«Соболь! – подумал Франклин. – И что дальше? Чушь какая-то».
Афанасия смотрела на старика не моргая, и тот с трудом сглотнул.
– Пусть так, – прокряхтел он. – Я вам верю.
В конце концов, ходило немало историй про авантюристов, которые кроили себе царства у дикарей и жили там сатрапами. Эти двое были из той же породы. И однако, глядя на них – таких элегантных, раскованных, цивилизованных, – Франклин никак не мог совместить их образ со своими представлениями об авантюристах и пиратах.
Афанасия откинулась назад. Повисла пауза, потом Август снова заговорил:
– Я король, но мне бы не хотелось им оставаться. Именно поэтому мы и приехали повидаться с вами.
«Если он король, то явно не такой, как другие, – подумал Франклин. – Я не знаю среди них ни одного, кто добровольно отказался бы от своих исключительных прав». Все эти загадки в конце концов развеселили его, и угасший было интерес вспыхнул вновь.
– Прошу меня извинить, дорогие друзья. У меня есть все основания верить вам, поскольку вы мне представляетесь достойными доверия. Но позвольте заметить, что ваше дело пока что кажется совершенно непостижимым.
– Мы только и желаем, что объясниться. Кстати, именно для этого мы и пересекли Атлантику.
– Что ж, приступайте.
– Это долгая история.
– Очень долгая история, – добавила Афанасия, молодая женщина, с которой Франклин не спускал глаз.
– Она охватывает множество стран, повествует о трагедиях и сильных страстях, разворачивается среди дальних народов, чья культура и языки отличаются от всего, что известно в Европе…
– Пусть это вас не смущает! Напротив, вы до крайности возбудили мое любопытство. Ничто не доставляет мне такого удовольствия, как захватывающие истории. Они заставляют забыть о моем возрасте и недугах.
– Но она действительно
