и это решение самого Лаврентия Павловича.
– Что ж такого важного вы везете в портфеле?
– А вот это, капитан, извините, вас не касается. Пока состав стоит, сходили бы лучше купили у торговок моченых яблок. Обожаю моченые яблоки. На перроне их наверняка продают. Да и папирос прикупить бы не помешало, у меня в пачке осталось две штуки.
Буторин сказал:
– Вам прекрасно известно, что нам не то чтобы из вагона – из купе выходить нельзя. Пищу заказывать в ресторане только через проводника Егорова, который, я уверен, в этой должности всего на один рейс и имеет звание не меньше старшины госбезопасности. Двух папирос вам хватит. А нет, так у меня половина пачки «Казбека» осталась. Моченых яблок купите в Москве, вот передам вас охране наркомата танковой промышленности, заполните ими хоть целый багажник автомобиля. А в пути из купе ни ногой. Только в туалет, и то в моем сопровождении.
– Вот что надоело в дороге, так это походы по двое в туалет. Надо мне – со мной идете вы, надо вам – иду я. Соседи по купе смотрят на нас с нехорошим интересом.
– Да плевать, как кто смотрит. Мы выполняем приказ.
– Но уже почти доехали. Рязань – мирный город. – Он поправился: – Пока мирный, надеюсь, таковым и останется. Что здесь-то может произойти? Рядом с Москвой, после полутора суток езды?
Буторин достал папиросу. Курили они здесь же, в купе.
– Все, что угодно, Иван Сергеевич, и не провоцируйте меня на нарушение приказа. Этого не будет.
– Вы еще тот служака.
– Это да. Тут вы правы. Служака я еще тот.
– А что? Неплохо пристроились. Сопровождаете должностных лиц различных ведомств в командировках. Это не на передовой сражаться.
Буторин усмехнулся:
– Ну и вы не с винтовкой в стрелковой ячейке сидите.
– Я ученый, у меня «бронь».
– Вот и у меня «бронь».
Знал бы представитель наркомата, какое теплое местечко занимает капитан Буторин. Виктор же не имел права раскрывать свою принадлежность к боевой группе, подчиненной старшему майору Платову, начальнику управления и через него упомянутому Лаврентию Павловичу Берии. Но Рыбник этого не знал и не мог узнать.
Лязгнула сцепка, к составу прицепили другой паровоз, который покатит вагоны с несколькими остановками до Москвы, до Казанского вокзала.
В дверь постучали.
– Кто? – спросил Буторин.
– Это проводник Егоров.
– Что?
– Обед через двадцать минут.
– С чего это вдруг вы сейчас сообщаете об этом? Раньше не предупреждали.
– Так… – немного замялся проводник, – …начальник поезда в вагоне, а вас я обязан предупредить.
– Понятно, через двадцать минут так через двадцать минут.
Проводник ушел.
Буторин взглянул на Рыбника:
– Вы бы, Иван Сергеевич, портфель свой под диван,
