менты разбираются…
– Пока подъедет полиция, как бы не случилось чего недоброго…
Старшина отмахнулся от Гуманоида.
– Я полагал, священный долг воина есть защита несправедливо притесняемых, – вдруг выдал совершенно неожиданную тираду Гуманоид. – Поэтому меня удивляет, что вы не имеете намерения вмешаться и не позволяете мне сделать это…
– Дебил, что ли? – непонимающе морщась, не дал договорить ему старшина. – Моя задача вас, полудурков до места довести… Встать в строй, кому говорят!.. Да что с вами такое, мудозвоны? Год от года призыв все хуже… Эй, вы чего там, бараны?.. – старшина повернулся и побежал от Гуманоида вдоль колонны.
Отвлекшись на этот короткий диалог, Женя пропустил переломный момент схватки. Длинноволосый – может, расслышав советы из колонны, а скорее всего, действуя просто по наитию, – схватил в очередной раз врезавшуюся ему в ребра ногу и сильно дернул ее на себя. Парень в красной куртке повалился навзничь. Длинноволосый, не тратя времени на то, чтобы подняться, вполз на поверженного врага и беспорядочно замолотил по нему кулаками. И – вот удивительно – с водителя «порша» моментально слетел весь его боевой азарт.
– Папа! – завопил он. – Папа!
Солидный мужчина вздрогнул и обернулся. Под его правым глазом белел давний шрам довольно необычной формы: три расходящиеся из одной точки следа заживших порезов – будто след от птичьей лапки. Видно, мужчина со шрамом был, что называется, человеком дела, и привык быстро и решительно устранять проблемы. Он распахнул куртку, вытащил из наплечной кобуры массивный черный пистолет с толстым, сильно укороченным дулом и без всякого предупреждения нажал на спусковой крючок.
Раздался резкий хлопок. Солидный мужчина промахнулся, но длинноволосый, почуяв опасность, поднял голову, замешкался, получил отчаянной силы удар коленом в грудь и скатился с соперника. Тот, размазывая по лицу бегущую из разбитого носа кровь, пополз в сторону «порша», видно, рассчитывая там укрыться.
Испуганно закричала какая-то женщина, из числа остановившихся поглазеть на потасовку прохожих.
Солидный мужчина с пистолетом в руке уверенно шагнул к замершему на асфальте водителю «копейки». Шума, поднятого призывниками, и крика женщины он, кажется, не замечал вовсе. Мужчина действовал с поразительной невозмутимостью и обстоятельностью, словно нисколько не сомневался в своем праве сделать то, что собирался. Он остановился, пошире расставил ноги, чуть помедлил, водя дулом, словно выбирая, в какую часть тела выстрелить…
Шум немного стих. Образовавшееся затишье прорезал громкий и повелительный, прозвучавший куда убедительнее выстрела, выкрик из колонны:
– Прекратить!
Сомик (и не только он) рывком повернулся на крик. Колонна медленно продвигалась вперед; с местом происшествия поравнялись уже последние из призывников, а Гуманоид – это он выкрикнул: «Прекратить!» – стоял спиной к призывникам, напротив столкнувшихся автомобилей, лицом к солидному мужчине.
Кто-то
