с нее до самой ночи.
XIII
Однако, поразмыслив на трезвую голову, Монферран сообразил, что мсье Пьер вернется, потому что ему как-никак тоже некуда деваться…
Но шли дни, а Пьера Шарло все не было и не было. Между тем на втором допросе заключенному дали понять, что следователь уверен в его вине и обязательно передаст его дело в суд. Да и сама тюрьма, и камера, в которой он находился один, целыми днями слушая нудные шаги часового, начали подавлять душу узника, и к концу недели, прошедшей со дня посещения мсье Пьера, он уже не помнил себя от мучительного отчаяния.
Поэтому, когда на восьмой день мсье Пьер все-таки появился на пороге камеры, Огюст едва не кинулся ему навстречу и с трудом заставил себя принять делано равнодушный вид.
Мсье Пьер оглядел его с порога, увидел его побледневшее, осунувшееся лицо, растрепанные кудри, за которыми он перестал следить, искусанные губы, и ему стало ясно, что на этот раз петля затянется прочно. Но он помнил об упрямстве и гордости Огюста и решил действовать без риска. Кроме того, мсье Пьер не был от природы жестоким человеком, ему в эту минуту стало искренне жаль свою жертву, и он решил не мучить ее понапрасну.
– Доброе утро, мой любезный мсье Огюст! – смиренно воскликнул он. – Я должен извиниться за нелепую сцену, что между нами произошла. Мы оба повели себя неразумно, но я, как старший, должен был больше следить за собою. Простите меня!
– И вы меня! – сквозь зубы, с трудом ответил Монферран. – Я говорил какую-то чушь, о которой теперь жалею.
– Ну и прекрасно! – Мсье Пьер уже снова воссел на табурет, ставший, правда, нетвердым в ногах после тюремной схватки, но вполне сохранивший увесистый вид. – Вот и отлично, право же! Я уже говорил со своими знакомыми, мне готовы помочь в вашем деле. Но контракт, о котором мы говорили, необходим, вы же понимаете… И в самом деле, что я спорил? Год так год, для моих достойных покровителей это не важно, а если вам улыбнется удача, можно и ускорить свадьбу, ведь так, Огюст?
– О, конечно! – воскликнул молодой человек, чуть не плача от стыда.
Пять минут спустя Шарло исчез, дав узаконенному зятю слово, что спустя два-три дня его заключение благополучно закончится.
Около десяти минут Огюст ходил взад-вперед по камере, иногда останавливаясь и прижимаясь лбом к прохладной стене, чтобы охладить горящую голову.
За дверью камеры, прерывая монотонный шаг часового, раздались чьи-то клацающие шаги. Звон шпор и бряцание сабли умолкли перед самой дверью, после чего заключенный ясно услышал повелительный голос подошедшего:
– Именем императора!
Дверь распахнулась.
Господин в форме полковника национальной гвардии, шагнув вперед, но не переступая порога, воскликнул тем же тоном, каким только что объявил, от чьего имени он здесь:
– Мсье Огюст Рикар де Монферран?
– Да. – Молодой человек невольно встал навытяжку, стараясь не выдать ни своего изумления,
