догадался, что программа «Спартанец-II» проигнорировала это ограничение. Теперь полковник использует это знание, чтобы заставить Джона принять его план. Странное поведение для высококлассного офицера войск спецназначения. Но Джон знал, что Спартанцы не обучены дипломатичному сопротивлению.
– Кто-то подменил даты рождения Спартанцев, Джон. – Голос Кроутера стал коварным. – Думаю, мы оба знаем причину.
Джон позволил тишине повисеть в воздухе, после чего сказал:
– Едва ли я способен понять, почему УФР поступает так или иначе. Лучше это не обсуждать.
– Это что, угроза, Спартанец?
– Скорее предложение, сэр, – ответил Джон. – УФР может тщательно оберегать свои секреты, и вы наверняка это знаете.
Глаза Кроутера расширились, а ноздри раздулись, что придало ему одновременно встревоженный и разгневанный вид. Он знал, что Джон не блефует.
Затянувшееся молчание нарушил Эйвери Джонсон:
– Мне бы хотелось сделать предложение, полковник.
Кроутер помрачнел, но кивнул и процедил сквозь зубы:
– С удовольствием выслушаю, сержант.
– Давайте закрепим по Спартанцу на взвод, как вы предлагаете, и посвятим день тренировкам. Вы, я и Спартанец Джон Сто Семнадцать оценим результаты и решим, лучший ли это боевой состав.
Негодование сошло с лица полковника, и уважение Джона к штаб-сержанту в очередной раз возросло. Джонсон давал Кроутеру выход, не похожий на уступку, а когда они втроем придумают план получше, полковник сможет объявить его своим собственным.
Но Кроутеру не пришлась по нраву такая уступка. Ему хотелось добиться своего.
– Одного дня тренировок недостаточно. – Повернувшись к Джону, он произнес: – Пусть лучше будет три. Устраивает, старшина?
Джон бодро кивнул.
– Как прикажете, полковник, – ответил он. – Это ваш батальон.
Глава 6
12 марта 2526 г., 06:38 (по военному календарю)
Фрегат класса «Харон» «Воинственный»
Глубокий космос, туманность Малый Нелек, сектор Гренади
Посланники сидели плотно друг к другу за стальным обеденным столом. Мужчины были свежевыбриты, женщины с легким макияжем или вообще без него, у всех глаза мутные после приема, устроенного несколькими часами ранее. Многие были облачены в то, что двадцатилетняя Петора Зоя называла повстанческим шиком, – поношенную одежду со срезанными рукавами или воротником (а то и с тем и с другим), обычно с расстегнутыми пуговицами и фляжкой, торчащей из нагрудного кармана. Не столько форма, сколько намек, что они воины, но не солдаты и не приемлют приказов от кого бы то ни было. Особенно от бывшего генерала с мрачным лицом, стоящего в дальнем конце тесной кают-компании «Воинственного».
Худой и высокий, с волосами, тронутыми сединой, Харпер Гарвин был одет в выглаженные серые брюки и грубую рубаху кремового цвета с галстуком в тон. На воротнике не было звезд, но
