потрогала его руку, хотела поднять ее, но Костя вскрикнул от боли.
– Господа, – громко произнесла Вика, – похоже, что мы потеряли боксера для спарринг-поединков. У парня порвана двуглавая мышца плеча. Проше говоря, бицепс.
– Как это возможно? – не поверил Шепелев.
– Ты сам видел, – ответила врач.
Она поднялась и гневно посмотрела на Метелина.
– Как вам не стыдно! Бить тех, кто слабее! Вы же не убийца!
Она подошла к американскому тренеру и стала что-то тихо объяснять ему. Гарри Хук слушал внимательно, кивая головой и посматривая на Метелина.
Потом Вика слезла с помоста и пошла вдоль канатов. Проходя мимо Гусева, она остановилась, но лишь затем, чтобы устроить Альберту Ивановичу короткий разнос:
– И вы тоже хороши! Зачем допустили этот бой?
– Леша просто показать хотел, как надо работать!
Но девушка уже не слышала его, неслась за своей медицинской сумкой.
Мистер Хук подошел к Гусеву и произнес негромко:
– Come on! We need to talk[16].
Они вышли. Иванов продолжал сидеть на синем настиле ринга. Алексей подошел к нему и наклонился.
– Прости, брат. Я не думал, что так получится. Просто хотел, чтобы…
– Отвали, а! – попросил Константин. – Из-за тебя, гада, я такую работу потерял.
Вернулась Виктория, и Метелин поспешил удалиться.
Он стоял в коридоре, ждал тренера. Из зала вышла Виктория, она решила пройти мимо молча, словно не замечая его, но потом остановилась.
– Зачем вы это сделали? Таким образом решили напомнить о себе? Это вообще-то подло.
– На ринге у всех равные условия, – напомнил Метелин.
– С Родригесом у вас тоже были равные условия? А я была с папой на том бою. Мы так болели за вас! Папа вообще переживал очень сильно, не понимал, зачем вы так рано в профи пошли. Он считал, что надо было сперва золото Олимпиады брать, а потом уходить. Тогда и отношение было бы другое. Другая сетка была бы. Вас бы подводили к титульным боям…
– У меня вывих руки был, – попытался оправдаться Алексей.
– Да я знаю, – сказала врач. – Метлицкий просто сам ставки делал на тотализаторе. Против вас – своего боксера – тоже поставил, зная, что вы проиграете.
– Я мог бы…
– Не могли, а потому все лицо у вас было разбито. Родригес ведь не мальчик: он в том году был десятым в рейтинге. Но то, что вы сделали сегодня, – ни в какие ворота! Как человек вы для меня умерли сегодня!
Она мотнула головой, доказывая свою решимость, и умчалась. Вскоре из кабинета менеджера вышли мистер Хук и Гусев. Они о чем-то тихо переговаривались. Потом Гарри похлопал Альберта Ивановича по спине и поспешил обратно в кабинет менеджера. Гусев подошел и вздохнул:
– Все, теперь ты не уборщик. Уволили тебя.
– Ну ладно, – кивнул Метелин, – бывали огорчения и похуже.
– Теперь
Пойдем! Надо поговорить (
