в аккурат на месте «Черепахи» стояло довольно внушительное судно – шестидесятифутовая двухмачтовая шхуна, выглядевшая чересчур чистенькой для корабля-работяги. Скорее уж яхта – конечно, не миллионера, а человека среднего достатка. За кормой повис в безветрии американский звездно-полосатый штандарт, а под ним красовались старательно начищенные медные буквы «Русалка». Шхуна выглядела далеко не новой, но содержавшейся в порядке.
На пирсе стоял старенький грузовичок с броской сине-красной надписью на борту «Грузовые перевозки Робинсона», и возле него что-то делали несколько человек, но Мазур к ним особенно не приглядывался, рассерженный этаким сюрпризом. Настроение и без того было не самое благодушное, а уж теперь…
Сделав знак Викингу подойти ближе – так что борт «Черепахи» глухо ткнулся в корму пришельца, – Мазур задрал голову и крикнул неприязненно:
– Эй, там, на «Русалке»!
Довольно долго ничего не происходило, потом на корме показались двое. Жилистый седой старикан крайне походил на капитана этой посудины, такой уж у него был вид, весьма даже морской, продубленный ветрами дедуля, в годах, но еще крепкий. Таких Мазур узнавал сразу, навидался.
Второй, наоборот, как две капли воды походил на классическую сухопутную крысу – низенький, вертлявый, лысоватый, совершенно не загоревший, с цветным платком на шее. Было в нем что-то от мелкого букмекера на скачках, а то и примитивного мошенника из портового кабака, готового по дешевке всучить то ли акции несуществующих золотых рудников, то ли карты морских кладов. Мазур немало помотался по свету и с подобной разновидностью хомосапиенса был прекрасно знаком. Лысоватый категорически не гармонировал со шхуной – в противоположность седому.
Однако именно он и отозвался первым:
– Эй, какие проблемы? Мы ничего не покупаем, парень, плыви себе дальше!
Пребывая отнюдь не в самом благодушном настроении и вовсе не лучась любовью к человечеству, Мазур рявкнул:
– Попридержи язык, кудрявенький! Какого черта вы вперлись на наше законное место? Чтоб тебе…
Остальное застряло у него в глотке – потому что рядом с теми двумя вдруг объявилось невероятно пленительное видение.
У планшира стояла темноволосая девушка в красной блузке, лихо распахнутой и завязанной узлом на загорелом животе. Что находится ниже, Мазур со своей позиции рассмотреть не мог – этакая спортсменка, комсомолка, отличница, такая приятная, что зубы с ходу свело.
– Челюсть подбери, – ехидно посоветовал за его спиной Лаврик.
Очень трудно подобрать челюсть, когда красотка в распахнутой блузке перегнулась через планшир, располагаясь над наблюдателем. Однако Мазур героически справился с собой и сказал все еще сварливо, но без прежнего напора:
– Тысяча извинений, мисс, но вы, как бы это деликатнее выразиться, заняли наше законное место. Все места здесь, изволите знать, пронумерованы и сданы в аренду по всем правилам. Если посмотрите на пирс,
