ть духи вод, такие как трясогузки и зимородки, тростниковые камышовки, овсянки, водяные крысы и перепончатолапые тенрéки. Есть и гоблины! Присмотритесь к лесной мыши, снующей в опавшей листве, к ежу, охотящемуся в сумерках, к белкам, прыгающим с ветки на ветку. Существуют гоблины с крыльями – ночные гоблины, такие как козодои и совы, довольно устрашающего вида. А в больших лесах водятся тролли – осторожные и неуклюжие барсуки, которые вылезают из своих нор только по ночам и попадаются на глаза лишь очень немногим людям.
И – увы! – существуют и великаны. Но вы должны прочитать эту книгу, чтобы понять, кто это такие.
Мои гномы немногим отличаются (в обычном представлении) от обитавших в лесах дикарей. Они живут рядом со зверями и птицами и не могут уходить далеко от воды. Дети тоже инстинктивно тянутся к воде, и по той же причине Ирландия стала последним оплотом маленького народца – это малонаселённая страна с влажным климатом, а гномы больше всего любят такие места, где безлюдно и влажно.
Рассказывая эту историю, я должен попросить читателя проявить снисходительность к одной детали моего полёта фантазии. Я счёл необходимым наделить своих гномов и животных даром речи. Поскольку эта книга адресована юным читателям, они, без сомнения, простят меня, ведь благодаря этому моя история становится интереснее. В прочих отношениях она редко выходит за пределы возможного. Уорикшир – одно из последних английских графств, где можно повстречать эльфа или гнома; наверняка Уильям Шекспир знал об этом, когда работал над своей пьесой «Сон в летнюю ночь».
Автор
Вверх по Причуди и обратно
Посвящается Беверли Энн
Чудо жизни, её удивительная красота и сила, её формы, цветá, свет и тени – вот что я вижу. Взгляни и ты, покуда длится жизнь.
Глава 1
Тысячелист, Мéум[2], Вьюнок и другие
Это был один из тех дней на исходе зимы, когда весна каким-то едва уловимым образом заявляла о своём присутствии. Кусты по-прежнему стояли тёмными и колючими, поля оставались белёсыми и голыми, по ним разгуливали стаи бранящихся скворцов; но не было никакого сомнения, что на ближайшие семь месяцев с зимой, в сущности, покончено. Вот-вот должен был начаться великий прилив жизненных сил природы, которые поначалу робко пробивались то тут, то там, а затем прибывали и прибывали, чтобы в середине лета этот прилив достиг своего пика в великолепном половодье – буйстве жизни.
Представьте себе: вся эта сила жизни, все эти миллионы листьев, все эти сантиметры новых побегов, на которые скоро удлинятся кусты, деревья и цветы, – всё это нынче таилось под землёй, и никто даже не догадывался об этом.
Утро было тихим и пасмурным, но потом солнце стало понемногу пробиваться сквозь тучи, и на лугах фермера Счастливчикса дрозды начали выводить трели и распеваться: это были первые такты великой симфонии во славу Жизни.
Каждая тоненькая веточка на ивовом кусте, который рос на берегу Причуди, покрылась серебристыми почками, а по шершавой серой коре наклонившегося дуба на другой стороне заводи ползали три сонные мухи, радуясь теплу и солнечному свету.
В этом месте, по причине, известной только ему одному, ручей Причудь поворачивал под прямым углом.
Под дубом вода подмыла песчаный берег, обнажив массивные корни дерева, похожие на переплетающиеся канаты. Солнце освещало крутой склон, но нависавшие над берегом корни отбрасывали тень, и под ними было совсем темно.
Возле кромки искрящейся воды располагалась маленькая отмель с разноцветной галькой и белым песком; блики света, отражавшегося от водной глади ручья, играли на коре дуба и гасли, едва проходящее облако заслоняло солнце.
Зима выдалась сухой и малоснежной, поэтому вода в ручье была чиста и прозрачна; конечно, она стояла выше, чем летом, но без какого-либо намёка на муть от паводка. Вода была такой чистой, что, стоя на отмели, можно было разглядеть на дне ручья каждый камушек, хотя в более глубоких местах дно скрывалось в коричневатых потёмках, и вода приобретала цвет зрелого эля.
Вдоль берега рос тростник; за зиму он изрядно побелел, но, взглянув на него пристальнее, можно было заметить на омертвевших стеблях остроконечные зелёные побеги, только что пробившиеся на свет. Впоследствии этот тростник превращался в густые зелёные заросли, и его сочные острые листья прижимались друг к другу так плотно, что протиснуться между ними было под силу лишь водяной крысе. На противоположном берегу находился отлогий спуск к воде; сюда приходил на водопой скот фермера Счастливчикса. Его коровы взрыхлили копытами почву на берегу, превратив её в ужасное месиво, а трава выше по ручью была довольно сильно вытоптана. Но в самóм ручье грязи было мало, так как дно устилали песок и галька. Если ленивые животные достаточно долго стояли в ручье, всё, что
Имена гномов – героев этой книги произошли от названий различных растений. Меум обыкновенный (или меум атамановый) – хорошо известное в старину лекарственное растение, очень похожее на фенхель, благодаря своему аромату использовавшееся также для приготовления супов и рагу. В Шотландии меум издревле выращивался с целью употребления в пищу как корнеплод; в Германии известен как «медвежье сусло» (Bärwurz) и используется для приготовления одноименного баварского шнапса. –
