светила в о-окна скуч-ного ваго-она, – подхватил Сергей, дав «петуха», неверно взяв «ре» второй октавы.
– Это из другой оперы, – осадил друга Илья.
– Да? Может быть. Кстати, они венчаться-то будут?
– Не знаю. Может, будут, может, нет. Сибиряк говорил, что у них в деревне есть работающая церковь.
– А женишок-то наш хорошо устроился, – спустя некоторое время сказал Сергей.
– В каком смысле? – не понял Илья.
– Тесть-то у него – председатель колхоза, чуть ли не Герой Соцтруда.
– И что? – спросил Илья.
– А жрачка, а выпивон? Всё на его деньги. Иди купи чего-нибудь сейчас в магазине. Ни выпить, ни пожрать. Развитой социализм. Третья и последняя стадия.
Действительно, горбачевская перестройка ничего, кроме оголтелой свободы, советскому народу не принесла. Если во времена Брежнева еще можно было где-то и как-то разжиться колбасой или сосисками, то в конце 80-х вся страна пересела на талоны абсолютно на всё: на мясо и «заменяющие его продукты», на масло, молоко, мыло, сахар, сигареты, стиральный порошок, зубную пасту и даже на спички. Мы уж не говорим про алкоголь, когда магазины превратились в неприступные крепости, и, чтобы купить, скажем, водку по две бутылки на рыло, приходилось выстаивать многокилометровые очереди по несколько часов кряду. Конечно, все это можно было достать по блату, купить на рынке, в кооперативных лавках и коммерческих магазинах, а водку – у таксистов, наконец, но уже по цене в несколько раз выше государственной.
Короче, не жизнь, а сплошная перестройка.
– Да, – согласился Илья и неожиданно сказал: – Сейчас бы цыган сюда для полноты картины. Э-эх!
И запел:
– К нам приехал, к нам приехал Ярослав Петрович да-ра-а-го-ой!
Три товарища
Они дружили с первого курса: Сергей Батуев, которого все звали Серый, Ярослав Сибирцев по прозвищу Сибиряк и Илья Новиков, чья погремуха была Плейбой. Как три товарища из знаменитого романа Эриха Марии Ремарка. Или три богатыря из народной былины.
Серый поступил в «политех» сразу после школы: все десять лет был круглым отличником. Никогда не отличавшийся особой прилежностью Сибиряк отбарабанил два года в армии, и поскольку у них в деревне ввиду нехватки педагогических кадров английский язык кое-как по самоучителю вел престарелый физрук, пришлось ему отучиться еще полгода на рабфаке. Несмотря на фамилию, в Сибири Ярик никогда не был. Правда, в армии служил на диком и студеном острове Врангеля. Но это еще дальше. Это уже Чукотка, Дальний Восток, край света.
А Плейбой, гуманитарий по образу своих мыслей, не смог протаранить громадный конкурс на журфак МГУ. И по приезде домой, в Закаменск, на семейном совете ему четко обозначили: получи нормальное человеческое образование и катись куда хочешь.
Они вместе отмечали дни рождения и прочие праздники, бегали по бабам и в «день студента», то
