живо… Короче говоря, только двадцать процентов, что удастся вернуть Игоря Коваля. Но сознание вцепилось в надежду хваткой умирающего бультерьера.
Остановившись у входной двери, он мысленно составил план: позвонить Рукастому, допросить Котова, калеными клещами вырвать, где тело Маузера и что с ним. Обернувшись и кивнув медсестре, он вышел из отделения. Отвернулся от сонного парня с фотоаппаратом, сидящего на стуле, направился к лифту. Журналист не узнал Артюхова в белом халате.
В холле, возле ресепшена с заснувшим прямо в кресле охранником, он набрал номер Рукастого, вслушался в длинные гудки. Наконец мент ответил усталым голосом, в котором сквозила обреченность:
– Ну, чего тебе опять нужно? В полчетвертого-то ночи?
– Допросить задержанного Котова. С глазу на глаз.
Долгоруков смолк – видимо, пытался спросонья вспомнить, что за Котов такой. Артюхов помог ему:
– С тем, что резал палец жене Коваля.
– А-а-а… Бесполезно. Он псих, несет околесицу. Завтра его в дурку переведут.
– Нет, к сожалению, он не псих, и мне нужно с ним побеседовать в интимной обстановке. Слышишь? Очень нужно. В долгу не останусь.
– Прямо сейчас? – вздохнул Рукастый.
– Если сейчас, денег будет больше.
– Ладно. Жди звонка.
Рукастый отключился, и только теперь Артюхов вспомнил об Ангелине, скривился, будто надкусил лимон, и набрал ее по памяти, не надеясь, что она ответит. Но жена сняла трубку:
– Игнат, дорогой, это ты? – прохрипела она.
– Я. Буду поздно, домой не жди, – отшутился он.
– Милый, ну где ты так долго пропадал? Я извелась, честное слово! Почему сразу не позвонил? По новостям передают, что ты жив, показывают тебя с какой-то кобылой…
– Эта кобыла – жена человека, благодаря которому я с тобой разговариваю, – он повысил голос, и жена застрекотала тише:
– Понимаю, я для тебя ничего не значу, но мог хотя бы предупредить? Неужели я не заслужила?
– Дорогая, – проговорил он почти ласково. – Скажи, не наблюдались ли у тебя провалы в памяти? Только честно.
Жена молчала, шумно дыша. Он представил, как она, бледная, с блестящими глазами, теребит прядь платиновых волос, потирает тонкий нос с горбинкой, думая, что бы соврать. Наконец жена ответила:
– Я не употребляла кокс, честное слово!
– Помнишь, я просил тебя никогда не пользоваться линзами дополненной реальности? – наслушавшись тишины, он продолжил: – Выброси их, дура! Иначе я сам приеду и выковыряю их тебе из глаз. Ты – дура, раз не прислушиваешься к мудрым советам. И да, не заслужила…
– Я тоже тебя люблю, – зло сказала жена и бросила трубку.
Артюхов сплюнул на асфальт, позвонил Антохе – водителю и телохрану. Встал на бордюр под фонарем и уставился на свою покачивающуюся тень. Мимо проносились машины, в основном с шашечками, и отражались в черных витринах. Бабочки плясали под плафоном, ожегшись, падали и ползали по асфальту, волоча белые крылья.
