считай сделано…
Я высыпал на стол затребованную сумму, и пододвинул горстку монет к старосте.
– И ещё вопрос у меня. Та девушка, которая…
– Дочь это моя, младшая! Неумирающий! Если сотворишь хоть что-то с нею, кровью клянусь, мне даже отсутствие ног не помешает! Найду и буду убивать столько, сколько понадобится!
– Ну-ну. Ты, дед, не угрожай. Сам же знаешь, что нас убить невозможно…
– А и плевать, что невозможно! Убью, и всё, ясно?!
– А как же то, что плохо, когда у земли хозяина нету? Как же разбойники, воры, волки и вепри? Ты же сейчас можешь крест на всём этом поставить.
Путята наклонился вперёд и вперил в меня бешеные глаза.
– Могу, и поставлю, если будет надо, – и откинувшись назад, внезапно улыбнулся и добавил совершенно спокойно: – Надеюсь, мы друг друга поняли. Всем нам, и даже тебе, неумирающий, выгодно сотрудничество. Мирное и по обоюдному, так сказать, согласию. И ставить всё под удар из-за девчонки… Я бы на твоём месте не стал так глупить.
Я просто молча встал и вышел наружу, пребывая в чувствах весьма смешанных. Не стал озвучивать свои мысли – поссориться всегда успеем. С одной стороны, старик больно много о себе думает. Но с другой-то, по-человечески, он прав и его понять можно… Вот как тут правильно действовать? Давить сопротивление в зародыше, или уступить? Или сделать вид, что уступаю?
Перед избой, тем временем, выстроилась дюжина моих будущих воинов. Я, конечно, надеялся – поболее будет, ну да и деревенька-то не шибко большая, откуда им тут взяться.
На «молодёжь» они походили мало – заросшие бородищами и лохматые. Может, из-за этого выглядели старше, чем на самом деле. Все с вилами, косами или топорами. Но хоть не с голыми руками, и то хлеб.
Пройдясь перед не знающими даже что такое стойка «смирно» молодцами, и окинув их критическим взглядом, я почему-то подумал, что надо бы чего торжественного сказать. В кино всегда так делают.
Посмотрев на флаг, развевающийся перед избой старосты. Он больше не был серым, как когда я вошёл в деревню, а стал красным, и даже, если присмотреться, на нём можно было разглядеть мой герб. Это и навело на мысль. Я завернул уже почти готовую пафосную речь, которую до этого обдумывал, и подогнал с запасных путей только что родившуюся, новую.
– Приветствую вас! – обратился к новобранцам.
Они ответили нестройным хором. Да, двенадцать – это уже толпа.
– Добро пожаловать в ряды Красной Армии! Красная Армия сделает из вас настоящих мужчин! Крейсер мне в бухту! Разряд мне в… Впрочем, неважно куда. Мы придём ко всем врагам, отберём у них всю одежду, мотоциклы и женщин. У вас будет много-много денег, которые вы будете спускать в кабаках и борделях. Вас ждёт бурная и насыщенная жизнь, а не то жалкое существование, которое вы влачили в своей деревне! Да здравствует Красная Армия! Ура!
И, закрепляя сказанное и подтверждая его материально, прошёлся по ряду, выдавая каждому
