Вольфа о подлинном статусе meshalim в иудаистском мировоззрении и их соотнесенности с притчами Иисуса Христа (Wolf, Bibliotheca Hebraea, 2: 973–981). В отношении Франции см.: Marc Fumaroli, L’ Age de l’Eloquence Rhétorique et ‘res literaria’ de la Renaissance au seuil de l’ époque classique (Genève: Droz, 1980), pp. 358–359, 388, где, в частности, рассказывается об иезуите Лемуане (Le Moyne), который в своем сочинении «Духовные картины» (Peintures Morales) писал, что «педагогическую драматургию» проповеди следует создавать за счет «достоверных, взятых из истории примеров», не прибегая к вымыслам драмы или романа.
211
О смешанном языке еврейских проповедей см. выше, прим. 75. KM, S. 21, 279; PM, S. 18, 264; AL, pp. 11, 153.
212
KM, S. 323; PM, S. 304; AL, p. 177. Точно так же в первой книге Гликль посередине назидательного комментария оговаривается: «Я не собираюсь писать книгу поучений (musar), поскольку не способна на это. С одной стороны, много таких книг сочинили наши мудрецы, с другой – у нас есть священная Тора» (KM, S. 4; PM, S. ; AL, p. 2). Она и далее настаивает, что следует придерживаться Торы и извлекать поучения из нее.
213
Zinberg, Jewish Literature, vol. 7, pp. 23–24. Chava Weissler, Traditional Yiddish Literature, pp. 16–17, and idem, «Women in Paradise», Tikkun 2, no. 2 (April–May 1987): 43–46, 117–120.
214
Zinberg, Jewish Literature, vol. 7, pp. 241–242, 285–286. Книга Meineket Rivkah Ревекки Тиктинер вышла в Праге в 1609 г. и в Кракове в 1618 г.; христианский гебраист Иоганн Кристоф Вагензайль знал Ревекку и в 1674 г. назвал ее «первой писательницей, творившей на идише». Будучи firzogerin, она также сочинила литургическую поэму для празднования Симхат-Торы.
215
В книге Авраама бен Ханании Ягеля Gei Hizzayon («Долина грез») этот ученый итальянский еврей перемежает эпизоды своей жизни (он описывает период финансовых неурядиц и заключения в тюрьму) целой серией историй, которые рассказываются во время путешествия по загробному миру, куда его вызывает из тюрьмы дух отца. Это единственный из известных мне текстов, напоминающий сочинение Гликль. В статье под заголовком «Еврейская легенда о теодицее» Дов Ной разбирает структуру многих народных сказок на тему мук и Божьей справедливости, которые были собраны в Израиле среди людей, оплакивавших своих близких. Сколько бы ропота ни выражалось в этих произведениях фольклора, они (как и многие из историй Гликль) неизменно заканчиваются подтверждением справедливости Господа, неисповедимости его путей для человека и необходимости покаяния и смирения (Dov Noy, «The Jewish Theodicy Legend», in Sanua, ed., Fields of Offerings, pp. 65–84). Однако вставные новеллы Гликль не дают ощущения окончательности – как из‐за присутствия в каждой ощущения тревожности, так и из‐за соседствующих с ними событий и комментариев.
216
О маране Хуане / Данииле де Прадо и его пребывании в Гамбурге вместе с женой и матерью см.: Kaplan, From Christianity to Judaism, pp. 125–142, 146–178.
217
KM, S. 199; PM, S. 189; AL, p. 108. Двойственность Гликль по поводу соблюдения Нидды (так назывались законы в отношении менструаций) становится более понятной в контексте любопытного отрывка из биографии Якоба Эмдена, в котором он пишет о своем отце, Цви Гирше Ашкенази, главном раввине Гамбурга/Альтоны с 1690 по 1710 г. «Мой отец решил запретить обычай женщин [гамбургско-альтонской общины] откладывать на несколько месяцев ритуальное омовение после родов: этот обычай нарушал их регулы и приносил много бед» (Emden,
