после этого констебль все-таки вошел в спальню, огляделся, но сразу стало понятно, ничего не заметил и обернулся ко мне, состроив на лице выражение, надо полагать, по его мнению, официальное, получившееся, однако, совершенно нелепым.
– Где? – снова спросил он. Я поспешил протиснуться в дверь, подошел к кровати и откинул коврик, прикрывавший труп.
Лицо констебля мгновенно побелело, что было заметно даже в не слишком ярком свете настольной лампы на прикроватной тумбочке – единственного источника, освещавшего спальню. Прежде я никогда не видел, чтобы человек так стремительно бледнел. Он раскрыл рот, судорожно глотнул воздух, потом вдруг обхватил лицо руками и согнулся пополам. Казалось, его сейчас вот прямо тут и вырвет. Питер, видимо, тоже заметил.
– Выйдем на воздух, – сказал он. – Труп никуда не убежит. И… может, позвать кого-нибудь из взрослых?
За порогом спальни бедняга констебль успел немного отдышаться и посмотрел на нас недоумевающим взглядом.
– Что значит… – заговорил он, было заметно, не без труда совладав с собой. – Вы, вообще… кто такие?
– Мы из школы Деббингтон. Знаешь такую? – спокойно проговорил Питер. – Это тут, рядом. В доме живет наша учительница мисс Лэйн. И предваряя следующий вопрос, как здесь оказался труп, не имею ни малейшего понятия. Возможно, мисс Лэйн все объяснит, когда придет в себя, но не похоже, чтобы это случилось скоро. Так что действуй, как у вас полагается. Вызывай криминалистов… ну, ты ведь знаешь.
– Телефон… – после небольшой паузы проговорил констебль. – Здесь есть телефон?
– Есть, – сказал я, – внизу, в прихожей.
Все еще с бледным лицом констебль не спустился, скатился по лестнице и не сразу нашел телефонный аппарат на тумбочке возле двери в гостиную, хотя тот просто бросался в глаза. Его разговор с полицейским управлением занял некоторое время. Не расслышал, что он там говорил, догадывался только, что нам придется еще ждать. Между тем, судя по моим часам, время приближалось к одиннадцати.
– Они скоро будут, – сказал потом констебль, положив телефонную трубку. – Я должен…
Он прервался.
– Записать наши показания, – продолжил за него Питер. – Или тебе велено никого не впускать и никого не выпускать?
Констебль раскрыл рот, но издал только невнятный звук, потом растерянно кивнул. Лицо его по-прежнему оставалось весьма бледным.
– Тогда выйдем, – сказал Питер. – У тебя сигареты есть?
Такого вопроса полицейский явно никак не ожидал и даже замер на секунду, снова, как тогда в спальне, судорожно глотнув воздух.
– Только не говори, что курить вредно, – как бы совсем не обращая внимания на его состояние, продолжил Питер. – Сам знаю. Но тут, как видишь, ситуация неординарная. Полиция в таких случаях предлагает свидетелям психологическую помощь, так что ты просто… поможешь преодолеть последствия стресса.
Все это он произнес несколько нагловатым тоном, по которому сразу можно было безошибочно догадаться, что никакого стресса он нисколько не испытывает.
