остановить съемку.
В Анмаре запрещено фотографировать членов королевской семьи, как и простых подданных без специального разрешения. Но вместо того, чтобы разогнать журналистов, мой муж вдруг останавливается, обнимая меня за плечи, и оборачиваясь к камерам, благосклонно улыбается и приветственно машет рукой. Что? Я шокировано смотрю на него.
– Улыбайся и смотри на меня, – не меняя выражения лица, распоряжается Ран. И если бы я его не знала, то поверила бы, что нежность и теплота в его глазах – настоящие. – Улыбайся, сладкая, – вкрадчиво повторяет Амиран.
Он издевается? Кто вообще увидит мою улыбку под никабом? Журналисты, поощренные вниманием принца, ликуют, активно щелкая камерами и выкрикивая вопросы. Кажется, они знают, про нашу свадьбу, которой по факту не было. Точнее, факт был, а самой традиционной церемонии – нет.
Амиран молча скалит зубы, обольщая толпу доверчивых идиотов. Для ответов журналистам в его свите есть пресс-секретарь. Я с ужасом слышу, как он бессовестно врет, рассказывая, что свадьба состоялась неделю назад за закрытыми дверями королевской резиденции.
– Зачем? – одними губами, задаю я вопрос, когда мы проходим в закрытую зону, оставив представителей прессы в зале ожидания.
– Поданные королевства обязаны знать, что наследник женился, – коротко сообщает он, снова превращаясь в бездушного и отстранённого незнакомца. – Заверяю тебя, tatlim, ты заплачешь от умиления, прочитав, насколько романтичной и трогательной была история нашей любви, – последние слова пронизаны иронией и чем-то еще, вынуждающим меня вновь посмотреть в хладнокровное лицо эмира. Но он успевает спрятать истинные эмоции под холодным нечитаемым взглядом.
– Вперед, любимая, – положив ладонь на мою поясницу, он подталкивает меня к трапу, ведущему на частный королевский Боинг. – Нас ждут две недели райского наслаждения, – мрачно обещает Амиран.
Сбилась со счету, в который раз за последние две недели я лечу в самолете и пересекаю океан? Ощущение дежа вю накрывает лавиной, стоит лишь мне заглянуть в иллюминатор и заметить, что мы пролетаем над вереницей островов, постепенно спускаясь к месту назначения.
Радует, что я не узнаю в скоплении клочков земли Бали и Индонезию. Мне было бы слишком больно, если бы Амиран решил нанести удар в самое сердце, и привез бы меня в наше с Нейтаном место, где нас когда-то обручил океан и ветер…
Остров хранит нашу любовь, нашу дружбу, клятвы, крепкие объятия и даже самый первый поцелуй, который случился до той роковой близости на берегу озера.
Не могу перестать думать о Нейтане. В мыслях прокручиваю ужасные кадры с пытками и экзекуцией, которой его могли подвергнуть. Но ничего не потеряно, пока он дышит, пока бьется его пульс…
Я уже не о многом прошу в своих мыслях. Только бы Нейтан остался в живых. Он заслуживает самого лучшего, и я ни на секунду не сомневаюсь в том, что в подрыве платформы он не причастен, а значит все,
