ни себя, ни меня! – сухо возразил советник. – Я только позволил себе усомниться в том, что эта земля наша. Впрочем, ты и сам скоро усомнишься в этом. Окружающее заставит тебя усомниться.
Центурион нахмурился. Нет… На сумасшедшего советник не походил. И на испуганного тоже. А кроме того было что-то помимо Фаста, этих его непонятных фраз, что начинало все больше беспокоить предводителя центурии. Где-то на горизонте маячило нечто, и это нечто он не в состоянии был пока распознать.
Незаметно для себя центурион шагнул вперед и с силой сдавил локоть советника.
– Ты что-то знаешь, Фаст!
Советник покачал головой.
– Я знаю столько же, сколько и ты.
– Разрази тебя гром! Будь со мной откровенен, Фаст! Или замолчи!
– Если я замолчу, зачем я буду тебе нужен? – советник прикусил губу. – Я не провидец и могу только догадываться. Одну из своих догадок я только что высказал.
– Но ведь Сутри уже близко. Всего день пути! Лукулл там и давно ждет нас!
Фаст промолчал, и менее уверенно центурион повторил:
– Всего день пути, и мы соединимся с ним, разве не так?
Сильные пальцы военачальника причиняли боль, и, поморщившись, Фаст не без усилий освободился.
– Я сожалею, но он рискует нас не дождаться.
– Почему? – глаза центуриона недобро сузились. – Кто посмеет помешать нам?
Впервые с начала странного разговора советник отвел взор в сторону.
– Не знаю. То есть, я не совсем уверен…
– Назови мне имя! – с силой выдохнул центурион. Слова его больше напоминали змеиное шипение. Правая рука потянулась к ножнам.
Они замолчали. Центурион чувствовал напряжение Фаста и больше не пытался его торопить. Сдерживая себя, он ждал, когда советник соизволит наконец заговорить.
– Ты помнишь ту ссору с Акуаном? В жертвенном храме… Ты не убоялся прилюдно оскорбить его.
– И что же?
– Акуан – верховный жрец. Никто не знает полной его силы…
– Глупости! Я сказал то, что думал и то, что должен был сказать.
– Он воспринял это как оскорбление и наверняка затаил обиду. А если… Если Акуан рассержен, это что-нибудь да значит. Одни боги знают, какую месть он замыслил.
– Глупости! – военачальник поморщился, взор его помрачнел. – Я служу богам и императору, но не сластолюбивым ничтожествам! Акуан бессилен что-либо сделать нам!
– Как видишь, нет, – Фаст натянуто улыбнулся. Беседа с центурионом совершила-таки невозможное. – Или у тебя имеется иное объяснение происходящему? Откуда этот мир, эта земля, это солнце?.. Не спеши с ответом! Прежде чем возразить, поразмысли. И оглядись повнимательнее.
Центурион хотел рассмеяться, но голос ему не подчинился. Человек, стоящий перед ним, определенно обладал гипнотической властью. Слова его обладали свинцовой
