себе внешность дитя, думал, что так привлеку меньше внимания посторонних, но лопухнулся, как оказалось.
– Не понимаю. По мне – вполне удачный ход. Вспомни, как опешили те упыри, увидев пацана в ночи. Вот это был выход! Только торжественного марша и света рамп не хватало.
– Да? Может быть. Но сейчас иная ситуация. Глянь туда, – существо, называющее себя посредником, кивнуло в сторону стола неподалеку, за которым расположились четверо хорошо подвыпивших мужиков сомнительной внешности. – Они с самого начала нехорошо посматривают на нас, с осуждением, так сказать.
– С осуждением? А что не так-то?
– Сейчас поймешь. Вот, смотри, начинается.
«Опять четверо», – несостоявшийся участник конференции с тоской взглянул на группу уже порядком накидавшихся завсегдатаев, – «что ж мне так везет на это число сегодня?».
Один из собутыльников, самый горластый и здоровенный, судя по всему – заводила, вдруг хрюкнув нечто нечленораздельное, грузно поднялся и шаткой походкой двинулся в их сторону. Пара шагов, и кряжистый, благоухающий соляркой и еще чем-то органическим, до бровей обросший соловой бородой организм плюхнулся на жалобно скрипнувший стул напротив новоприбывших. Его мутные блеклые глазенки с трудом поймали взгляд Алексея, из запачканного селедочным жиром рта вырвалось:
– Ну чё… ик… веселишься?
– Веселились, – неожиданно зло рявкнул Горст, удивляясь собственной смелости, – пока ты не приперся. Чего надо?
Гость вытаращил зенки от неожиданной дерзости скромного на вид фраера, но тут же нашелся:
– Ты рамки-то не путай, олень. Думаешь, поверю, что сына в этот гадюшник притащил? Хрена с два! Отродясь сюда никто детей не водил, неча им тут делать, – он резко подался вперед, дыша на собеседника одуряющим микстом из ароматов чеснока, хрена, воблы и сивухи. – Я ж тебя, насквозь вижу, утырок. Где мальца надыбал, чем поманил? Чё за планы на вечер? – бугай вдруг привстал, его мыльный взгляд пылал праведным гневом. – Да мы с корешами тебя за такое…
И вдруг, словно выстрел – резкий детский голос:
– Заткнись, Валет! Или как тебя мамочка звала – Валюша?
– Чё? Откуда мое погоняло зна… – детина перевел взор на ожившего вдруг мальчишку и отпрянул, будто обжегшись о его ледяной колючий взгляд. Удивительно, но здоровяк действительно захлопнул пасть и снова опустил зад на сиденье.
Выразительно кивнув на своего спутника, Марк зашипел оцепеневшему пришельцу:
– Ты чего себе навыдумывал, фантазер? Из него такой же педофил, как из тебя телевизионная дикторша, смекаешь? Выкинь этот бред из головы. Ишь, ты, герой, твою мать, защитник детей выискался. Ты бы лучше о собственном сыне подумал, козлина. Димке одиннадцать всего, а ты уже его жизнь в ад превратил, неандерталец. Он же единственный отпрыск твой, поберег бы беднягу, так нет, паскуда, по шесть раз на дню его с грязью смешиваешь, опускаешь, как можешь. Нравится руки
