покусыванием выдающихся мягких частей тела.
Глядя на него, я подумал, что стоит прокатиться по окрестностям, пока ребята собираются.
Ника
Сколько я стояла так посреди дороги, уставившись в одну точку – боги ведают… Где-то на краю сознания слышала выстрелы, крики. Кажется, дрались уже врукопашную. Чего мне туда лезть? Встала, пошатываясь. Первая мысль была о винтовке. Хороша… Жалко, если испортилась. Бросила ж ее, как палку… Нашла. Лежит себе в кювете. Что с ней будет? Прижала к груди, так детей прижимают. Иду…
Крики доносятся как через вату. Дошла до броневичка. Уткнулась лбом в горячее железо. Стою и отдышаться не могу… сердце успокоить.
– Все! Ника, молодец! – слышу, как кричит Саня. – Молодец, слышишь?
Слышу-слышу, а ответить не могу. Подожди, Букварик, сейчас…
Докатив до наших основных сил, Букварь стянул меня с брони. Не то чтобы я снова впала в ступор, как при первом бое, но лишний раз двигаться не хотелось. Думать, кстати, тоже. Хотелось почему-то есть, о чем я тут же и сказала:
– Мужики, я жрать хочу!
Олег Соджет
– Ну, можно и пожрать, – согласился я. – Хотя, скорее, выпить… Да и пустят ли меня к столу в таком виде?
Что и говорить, видок у меня был еще тот – морда в крови. Башка перетянута какой-то окровавленной тряпкой. Руки в мазуте и земле (а как вы думали – траки менять и чистеньким остаться?). Форма в крови и земле с мазутом вперемешку… Дополняла сию картину сигарета, торчавшая у меня в зубах.
Док
Сколько я простоял в этом ступоре – не знаю. Может, пару минут, может, больше. И тишина… Потом постепенно стали пробиваться звуки. Я с удивлением оглядел себя, МГ в руках вдруг показался очень тяжелым. Я отложил его в сторону, подошел к гитлеровцу – того отбросило от пулемета, и немец лежал, уставившись мертвым взглядом куда-то вверх.
«Отвоевался один». Потом проверил его МГ – внешних повреждений не было. Еще один пулемет – это хорошо. Один повесил на шею, второй взвалил на плечо и, пошатываясь под весом двух «эмгэшек», побрел в сторону лагеря.
А дальше… дальше мне пришлось вспомнить о своей гражданской специальности. Не успел я дойти до лагеря, как ко мне подскочил Саня и не… хм… церемонясь, поинтересовался, где меня носит, когда есть раненые.
– Да… Вопрос, надо понимать, символический, – пробормотал я, бросая один МГ на землю и снимая второй. – Видами окрестностей любуюсь, и не ори. Где-где. Там же, где и все. Много бы один «максим» навоевал?
– Ладно, извини – адреналин после боя играет. Но раненых хватает. Олег какой-то осколок поймал, и Степана чем-то приложило…
– Пошли глянем.
Раненых разместили недалеко, в тени деревьев. Олег, с перебинтованной головой, был там же.
– Ну-с, на что жалуемся? – Я присел возле него.
– Да вот, бандитская пуля задела…
Я раскрутил тряпку, которой его перевязали – рана так себе. Чиркнуло хорошо, до кости. По-правильному
