мыло и спички на свежие продукты, ибо надоели консервы. Подходил осторожно. Примостился на опушке и достал из ранца бинокль. Мало ли что в деревне было. Между домами мелькнул человек в немецкой форме. Сместившись, я смог разглядеть площадь перед сельсоветом, где стояли грузовик и мотоцикл с коляской. Там же, на площади – скорее, площадке – группа немцев что-то делала с кем-то. Что-то такое, что я предпочел не рассматривать, дабы крышей не поехать. Но непреодолимое желание поквитаться меня обуяло. Дорога из деревеньки была одна, на холмике, нависавшем над ней, я и залег. Тэнгу спрятал в лесу, дабы не выпрыгнул под пулю, а сам стал ждать. Или они сейчас поедут, тогда я их встречу, или они заночуют, тогда мы с псом придем сказать им «Доброй ночи». Они предпочли выехать сейчас, восемь человек в кузове, двое в кабине, трое на мотоцикле, итого тринадцать. «Несчастливое число для них», – подумал я, подготавливая гранаты и автомат. Расчет был простой: две гранаты в кузов, если повезет, и расстрелять диск по уцелевшим. Других вариантов не придумывалось, тем более, когда я разглядел «шашечки» на рукавах – это были хорваты. Те самые.
Повезло, обе «феньки» легли в кузов, от осколков меня прикрыла вершина пригорка. От мотоциклистов уже летели кровавые клочья – из кустов на противоположной стороне дороги бил пулемет. На дорогу мы вышли одновременно – я из-за пригорка, и старшина пограничник, мой ровесник, из кустов. В руках у него был не пулемет, а довольно редкая штука – АВС-36. Не сговариваясь, мы двинулись осматривать машину, с мотоциклистами все было ясно. Сидевшие в кузове и водитель были безнадежно мертвы, а вот ехавший в кабине командир этого отряда – жив. Он смог выскочить наружу и даже попытался вскинуть автомат, но выстрелить не успел. С пригорка на него спрыгнул Тэнгу и втрамбовал в землю, но не убил, к счастью. Старшина бегло осмотрел остальных, убедился, что все мертвы, и обернулся ко мне.
– Павел Архипович Соловьев, старшина-пограничник, – представился он.
Я тоже представился, предложил присоединиться и помочь доставить хорвата в лагерь.
Пока он связывал офицера, я спорол «шашечки» с убитых и забрал автомат пленного, потом мы вместе собрали уцелевшие винтовки и сняли с мотоцикла МГ-26.
Нагрузив трофеями хорвата, мы пошли к лагерю.
По возвращении я подошел к Олегу и положил перед ним девять нашивок.
– Это от меня. А это, – я показал на пленного, – от Тэнгу.
Олег Соджет
– Ох, спасибо, дорогие, обрадовали! – с этими словами я пожал Змею руку. Потом обнял Тэнгу. – Ну, уж этот-то хорватик мой будет. После допроса я им займусь.
Из допроса, однако, почти ничего нового узнать не удалось. А вот сведения первого пленного подтвердились. Кроме того, выяснилось, что в ту деревню еще и батарея PAK-38 с четырьмя орудиями пришла, а завтра еще рота хорватов должна подъехать.
После допроса взял я этого хорвата и канистру бензина и в лес его утянул. Привел на полянку, поставил на колени – хотел бензину ливануть и поджечь его, но… Не смог. В голове
