Коккоз (видны их дома) и горы, даже можно видеть море, но была мгла. Едешь через чудный буковый лес – и выезжаешь на площадку – красота большая! – Юсупов подарил все это прелестное место с домиком Ирине! Это ужасно трогательно, и княгиня и я совсем умилились, п[отому] ч[то] он так любит ее. – Вернулись в дом – выпили чай и в 1/4 4 выехали обратно. Ирина совсем обалдела, не могла даже благодарить, как следует. Наконец я ее заставила поцеловать его! – Беби Рина и я пили кофе дома. Дети играли. – Сидели за их обедом. Сандро выехал в Париж. Писала. Обедал только Феликс – сидели до 11 ч.»[94].
В этой поездке присутствовал архитектор Н.П. Краснов, что видно было связано с планами дальнейшего какого-то строительства в «Орлином залете», претворение в жизнь коего помешала мировая война. Зато он успел построить в «Сосновой роще», подаренной молодым великим князем Александром Михайловичем, оригинальную удобную виллу. Как позднее писал в мемуарах Феликс Юсупов: «Великий князь подарил нам небольшой сосновый лес на крутом морском берегу. Это было необыкновенное место. Там мы построили в 1915 году дом сельского типа и с крышей из зеленой черепицы. Поскольку он был построен на склоне, часть дома стояла ниже, и его главной особенностью было полное отсутствие симметрии. От входа, перед которым расстилался ковер цветов, спустившись на несколько ступеней, можно было попасть на внутренний балкон, нависавший над откосом холма. Балкон соединялся с террасой, середину которой занимал бассейн. С другой стороны был спуск к бассейну, окруженному колоннадой, увитой розами и глициниями, как и сам дом. Внутри разница уровней приводила к неожиданному и забавному расположению лесенок, площадок, балкончиков и т. д. Мебель из натурального дуба напоминала старинную английскую сельскую мебель. Кретоновые подушки лежали на сиденьях, а циновки заменяли ковры».
Великокняжеская семья вернулась в Петербург. Великая княгиня Ксения Александровна 31 октября записала в дневнике: «Завтракал Феликс, дети с ним возились. Сандро наслышался разных вещей про него в Париже и ужасно расстроен и меня расстроил»[95].
Через некоторое время великая княгиня Ксения Александровна с дочерью оказались в Париже, где 4 ноября записала в дневнике:
«4 ноября. Понедельник. Париж. Hotel Beantito.
Вот мы и приехали. <…> Пили чай. В это время приехал F. (радость), а за тем Николай. Говорил много и про то что говорят про Феликса и т. д. Сандро говорил с ним, т. е. он сам начал. Как только он приехал, Мордвинов и Дмитрий его предупредили, что о нем говорят. Он сказал Сандро, что если бы 1/4 того, что про него распространяют, была правдой, то он не счел бы себя вправе жениться. Я ему верю вполне – и в его честность, Сандро тоже, но это весьма неприятно. <…>»[96].
Княжна Ирина Александровна с родителями все же уже заказывала в Париже приданое, а после собиралась с матерью отправиться к бабушке, вдовствующей императрице Марии Федоровне, которая переехала к своей многочисленной родне в Данию.
Когда ничего не подозревавший
Там же. Л. 25–25 об., 26.
ГА РФ. Ф. 662. Оп. 1. Д. 44. Л. 41 об.–42.
