месяца назад. – честно призналась она, нервно потирая руки, не зная куда их деть.
– Вы не связывались с ним за этот месяц?
– Нет.
– Что же получается, вы не видели и не слышали о муже целый месяц и даже не побеспокоились, где он и что с ним?
– Он часто пропадал, говорил по делам. Когда я расспрашивала, то он сильно ругал меня. Запрещал звонить и надоедать. Но он всегда возвращался. В этот раз я подумала, что как всегда куда-то уехал и скоро вернется.
– Кем работал ваш муж?
– У него свое агенство по продаже недвижимости у нас в районе.
– Значит офис у вас в районе, но за весь месяц вы ни разу не проходили мимо, не заходили к нему и не видели его там?
– Я не хожу в ту сторону, там немного неспокойная улица, да и зачем мне подниматься так далеко, все, что мне нужно, находится в шаговой доступности от моего дома.
– Понятно. – он начал быстро записывать что-то в тетрадь.
– Что с моим мужем? Вы скажите мне? Он что-то натворил? Его посадили в тюрьму? – в ее глазах блеснули слезы.
– А есть за что сажать? – ответил он вопросом на вопрос.
– Не знаю. Я же не в курсе, что у него за дела. Но я уверена, он непричем, отпустите его, пожалуйста. – уголки тонких губ поползли вниз, от слез, застрявших в горле, было заметно, как ей трудно говорить.
– Румейса ханым, я очень сочувствую вам, но ваш муж был убит. Его тело нашли утром, десятого марта в районе Фатих. Примите мои соболезнования. – опуская голову, выдавил он из себя, предчувствуя, что сейчас начнется.
– Убит? Как убит? Кем убит? За что убит? Почему убит? Это шутка, да? Вы слышите, что вы говорите? Или я что-то не так расслышала? Он не может быть убит! Нет! Нет! Нет! – схватившись за живот и, обнимая себя как можно крепче, женщина сложилась вдвое. Ее стон, плачь и истошный крик пополз по полу, по стенам, проникая в каждую щель здания. В следующую минуту она вскочила со стула, присела на корточки, потом облокотилась на стол, не владея собой, она не знала куда себя деть и как задавить вырывавшийся крик боли. Она даже не заметила, как сполз ее платок, открывая красивые, черные кудри. Ей стало жарко и нечем дышать, как в бреду, она стащила с себя пальто, оставшись в какой-то растянутой майке с короткими рукавами и длинной юбке.
– Румейса ханым, успокойтесь! Сядьте и прекратите раздеваться! – закричал Керем, подходя к ней и стараясь усадить на стул, как вдруг заметил желтовато-сиреневые подтеки на ее руках, шее и висках. – Румейса ханым, у вас все тело в побоях! Кто это сделал? – больше всего на свете он не выносил, когда кто-то бьет женщину.
– Я упала. – еще сильнее заплакала она, уперевшись лбом ему в живот.
– Румейса ханым, задам вопрос еще раз, кто вас избил? – отрывая от себя бедную женщину, почувствовал, как от гнева у него затряслись руки.
– Эрдем. –
